Слёзы покатились по щекам Анны, но она не отвела взгляда. В тишине комнаты её шёпот прозвучал подобно молитве:
– Я не хочу терять тебя…
– А я не хочу терять тебя, – Лира обняла мать, чувствуя, как дрожит её хрупкое тело. – Но если я не попробую, я потеряю и тебя, и себя.
Тишина между ними стала почти осязаемой. Анна медленно провела пальцами по волосам дочери – жест, полный такой нежности, что сердце Лиры сжалось.
– Если ты так решила, я не могу удержать тебя, – наконец произнесла Анна. – Но, Лира, обещай мне одно.
– Что угодно.
– Если почувствуешь, что не можешь продолжать, вернись. Даже если это значит оставить меня… вернись.
В глазах Лиры вспыхнул огонь решимости:
– Я принесу тебе кристалл. Я обещаю.
Улыбка Анны была подобна последнему лучу заходящего солнца – в ней смешались гордость и боль, надежда и смирение:
– Я всегда знала, что у меня особенная дочь.
Лира сидела рядом, пока мать не заснула, держа её за руку и слушая тихое дыхание. В её сердце бушевала буря противоречивых чувств, но решимость была подобна маяку в этом шторме эмоций.
Собирая вещи в своей комнате, она двигалась тихо, словно тень. Каждый предмет, который она складывала в рюкзак, казался частью новой главы её жизни – главы, полной неизвестности и опасностей.
Но судьба решила иначе. Когда она вышла в общую комнату, Олаф уже не спал. Он сидел, опершись локтями о колени, его взгляд был устремлён прямо на неё.
– Ты всегда такая тихая, – проговорил он. – Думаешь, я не услышу
Лира замерла, чувствуя, как лямки рюкзака впиваются в плечи под тяжестью её решения.
– Я не хотела тебя будить, – её голос прозвучал тише шороха ночного ветра за окном.
– Ты уходишь, – это не был вопрос. Олаф поднялся, его фигура, освещённая умирающим светом очага, отбрасывала длинную тень на стену. В этой тени читалась вся тяжесть его страхов и сомнений.
Лира молча кивнула, не в силах облечь в слова то, что разрывало её сердце.
– Скажи мне, зачем? – в его голосе прорезалась боль, острая как лезвие только что откованного меча. – Почему ты думаешь, что можешь победить то, с чем никто не смог справиться?
– Потому что я не могу сидеть и ничего не делать, – слова вырвались подобно искрам из горна. – Ты же знаешь, пап. Мама умирает. И если есть хоть малейший шанс её спасти, я должна попробовать. Должна.