Влетев в следующий зал, он прежде всего рывком опустил плиту, запирающую вход подобно воротам шлюза, да так, что гигантская глыба с грохотом врезалась в пол, подняв тучу пыли. В спешке Шэнь Цинцю не потрудился отыскать отпирающий механизм – но на данный момент он предпочёл бы, чтобы эта дверь и вовсе никогда не открылась. Лишь после этого он позволил себе немного расслабиться и обернулся к спасённому – однако при одном взгляде на него колени Шэнь Цинцю подкосились, и он тяжело осел на пол.
В руке он крепко сжимал ладонь хлопающего глазами Чжучжи-лана.
Что же он натворил – предоставил этой парочке, отцу и сыну, возможность невозбранно вершить акт одностороннего домашнего насилия в Зале восторгов! На сей раз дело без смертоубийства точно не обойдётся! Отбросив руку демона, Шэнь Цинцю собрался было ударить по каменной плите, но в него вцепился Чжучжи-лан:
– Мастер Шэнь, не надо вам туда возвращаться! У него нет ни единого шанса против Цзюнь-шана!
Шэнь Цинцю был вне себя от отчаяния – как он мог схватить не того? Всему виной сводящий с ума хохот той женщины в Зале восторгов и неверный свет зелёных свечей! Да ещё чёрные одежды, в которых все трое на первый взгляд были практически неразличимы, – видимо, членам этой семейки были присущи схожие вкусы в одежде.
– Это не мастер Шэнь перепутал меня с ним, – пояснил Чжучжи-лан, словно угадав ход его мыслей. – Это я оттолкнул руку, за которую вы схватились.
Это стало последним ударом для Шэнь Цинцю, и он со всей силы впечатал кулак в каменную дверь.
– Я просто хотел быть с Ло Бинхэ[32]!
– Мастер Шэнь, вы и он… разве вы уже не давно вместе? – озадаченно замер Чжучжи-лан.
Шэнь Цинцю не нашёлся с ответом – он уже не понимал, как разговаривать со всеми этими личностями!
Подняв ладонь, он жестом велел демону замолчать. Он уже успел сделать несколько шагов по залу, прежде чем заметил, что пол под его ногами неровный, и поспешил преградить путь идущему за ним Чжучжи-лану:
– Не двигайся!
По полу зала распростёрлось гигантское женское лицо – Шэнь Цинцю с Чжучжи-ланом стояли аккурат на её ухе.
В отличие от товарки из Зала восторгов, в лице этой женщины не было ни следа игривого веселья: черты искажены дьявольской злобой, глаза гневно выпучены, широкий нос будто приплющен – похоже, создатель намеренно стремился вызвать отвращение в каждом зрителе, воплотив в ней образ свирепой якшини