Вздохнув поглубже, я постаралась запихнуть все эти мысли куда-нибудь на задворки сознания. Рассуждать о подобном среди толпы разношёрстной публики было весьма опасным занятием. Даже устрой мы тут групповой секс, на нас бы меньше внимания обращали, чем при излучении подобных волн злости и ненависти. А чувствительных менталов могло быть пруд пруди и ещё немножко. Оттого моя нервная нестабильность могла нам боком выйти. Пришлось закусить губу и посчитать до сорока семи, чтобы взять чувства под контроль и вернуться к тому состоянию, в котором я должна прибывать.
Первая часть как раз подходила к своей кульминации, и в зале стало более оживлённо, люди спешили на антракт, чтобы перемыть косточки знакомым и не очень, обсудить дела и то, как старались актёры. Для нас же наступала очередная фаза войны со светлой стороной. Если они хотели победить нас силой, то мы ответим хитростью. Незачем лезть в драку, в которой ты заранее проиграешь, достаточно использовать тех, кто забьёт твоего оппонента и сделает это в лучшем виде, а ты останешься не при делах. На том и строились наши планы по свержению Лакеша.
Переглянувшись с Демисаром, мы медленно поплыли в ту сторону, где находился буфет. В обычном театре это что-то не особо примечательное. Тут же, это живое воплощение гениальной мысли, которая никогда не оставляла создателей этого фантастического места. И как положено в любой аристократической тусовке, когда маски сброшены, тушите свет! Теперь же, когда по залу успел прокатиться слушок, всё начало приобретать именно те масштабы, которые были мне нужны изначально. На это стадо голодных акул я и делала ставку, предлагая Энханте столь безумный план с театральным выходом на бис.
Наверное, стоило в первую очередь думать о своей репутации, но всё же, другого такого шанса могло и не представиться. Тут пока всё неофициально. Это несветский раут и неторжественный приём. Поход в театр спокойно мог бы решить кучу наших проблем, причём за один раз. И дать слабину означало проиграть. Нельзя жалеть Лакеша и его жену. Они сделали слишком много отвратительных вещей. Хотя… Война никогда не была признаком добродетели, и победитель оставался лишь одни. Но когда ты тёмный, родился им и отрёкся от своего рода и семьи – это ли не преступление, заслуживающее смерти?