Ирине Г.
Дат колесницею переехан
И растворён в повседневной суе…
Вдруг! до боли пронзающим эхом -
Мальчик первого поцелуя…
Он, всесильный в порыве чистом
Обладанья, любви и жертвы,
Неподвластен ничьим ручищам,
Презирает судьбы прожекты.
Сердца стуку послушен – щедро
Из груди его на ладонях
В дар любимой своей – крещендо! -
Преподносит как истой Мадонне.
Было ль не было ль это – только
Заболотились чувств родники,
Места-времени-рока тройка
Пронеслася, топча цветники.
Геркулес обессилел от силы.
И Ахиллу щитом – пята.
Вместо жита – один силос.
Голубая желтеет мечта.
Веки ночь тяжелит – что завтра
Даст, отнимет и нарисует?…
Вот проснулся б наивный, нездравый
Мальчик первого поцелуя…
[17.5.1981, Куйбышев]
Воспоминание… или предвиденье… [Белый Стих]
Воспоминание… или предвиденье…
Не знаю доподлинно…
Суть не в этом…
Стою, открытый степному ветру.
Волос русый у плеч волнуется.
Сильный торс, от загара бронзовый,
Держит голову чуть настороженно.
Трава по пояс, ласкает шелестом,
Но слух мой купается в нём напряжённо.
Рука копья с наконечником каменным
Надёжность и преданность ощущает.
Стою на крутом берегу речушки.
Внизу водица на солнышке греется.
Замер на миг мой взор на изгибе
Изящного тела, красивого, сильного,