Он ждет, не проявляя своей власти надо мной, пока не будет готов. Всему свое время.
– Ну, Мария! – Он наконец поворачивается ко мне. – Нравится тебе эта сцена?
Крики на берегу привлекают мое внимание: многоголовая и многоногая толпа обступила жертву. Те, что с краю, бьют кого-то посередине. Он выползает у них из-под ног на четвереньках и, шатаясь, встает. Его тут же снова сбивают с ног. Двое держат, а третий пинает ногой в лицо.
– Теперь ты видишь. Как Господь. Заботится об англичанах, – произносит генерал в своей отрывистой манере.
Я не стала говорить, что, на мой взгляд, англичане и сами способны о себе позаботиться. Вместо этого осмеливаюсь спросить:
– Теперь мы можем плыть дальше?
– Нет. Сначала я хочу закончить дела. С местными властями.
Сердце пропускает удар.
– Кстати, вот и они. – Он указывает на берег, откуда отчаливает шлюпка. Диего с пленниками разместился на носу, корма нагружена людьми, сундуками, бочками и оружием. На берегу вторая партия с кучей награбленного добра остается ждать возвращения шлюпки. Я вижу среди них Томаса, перепрыгивающего с ноги на ногу на раскаленных камнях.
– И ты должна пойти со мной. – Генерал протягивает руку.
От этой мысли у меня кровь стынет в жилах: я-то видела, кто находится среди пленных.
– Но почему?
– Потому что они этого не ожидают.
Шлюпка приближается. Тень набегает на лицо Диего, когда рядом с генералом он видит меня. После ссоры мы не разговаривали. Он причаливает к кораблю и протягивает руку первому пленнику.
– Добро пожаловать на борт к нашему генералу. Он хороший человек.
Это он, судья! Разжирел еще больше с тех пор, как я его видела. Он пытается встать сам, отказываясь от руки Диего, опираясь на трясущиеся, как у новорожденного козленка, ноги. Повернувшись к человеку в облачении священника, сидящему позади него, он возглашает:
– Заметьте, падре! Я поднимаюсь на борт только под угрозой насилия. – Он тычет украшенным рубиновым перстнем пальцем туда, где мы ждем на носовой палубе.
– Никакого насилия, – говорит Диего. – Мой генерал хочет просто поговорить с вами.
Судья поднимается на борт. Его взгляд перебегает с генерала на меня и обратно, он застывает как вкопанный, так что идущему следом священнику приходится подтолкнуть его в спину.
При виде него мне хочется провалиться сквозь палубу.