Я двинулся за ней, сам толком не зная, что собираюсь сделать дальше. Но когда я подошел к двери, запал выдохся. О чем тут еще говорить. Вместо этого я поднялся в нашу спальню и забрался в постель. Тут подступили слезы, и я не мешал им катиться из глаз, а потом услышал, как Эйнсли открывает дверь спальни.
Она пришла прямо из ванной, завернутая в полотенце, и оделась, не зажигая света, как будто на теле у нее остались следы преступления. Может, так оно и было. Я крепко зажмурился, чтобы ничего не видеть. Возможно, жена решила, что я уже сплю, и я не стал ее разубеждать.
Эйнсли даже не посмотрела на холодильник – ни когда вошла в дом, ни потом, прежде чем забраться ко мне в постель и улечься всего в нескольких дюймах. Думаю, ей и не нужно было смотреть: она слишком хорошо меня знала. Эйнсли всегда говорила, что знает меня лучше, чем я сам. А значит, она заранее знала, что я открою конверт, и как раз поэтому оставила такую записку.
Создавалось впечатление, что жена знает каждое мое движение наперед, я же не мог угадать ни одного из ее ходов.
Мне и в голову не приходило, что она действительно на это пойдет. Такова была горькая правда. Мне казалось, что Эйнсли передумает. Что она слишком сильно меня любит.
Но я ошибался.
Она сделала это, переспала с другим.
И теперь все изменилось.
Эйнсли
Я практически всю ночь не спала, вертелась, металась, просыпалась снова и снова, устраивалась поудобнее, а когда проснулась окончательно спустя несколько часов, мы с Питером не стали говорить о том, что случилось вчера.
Он не задавал никаких вопросов, хотя я видела, что ему хочется. Несколько раз муж останавливался посреди спальни, пока мы оба собирались на работу, и впивался в меня взглядом, слегка приоткрыв рот, словно выманивая вопрос наружу откуда-то изнутри.
Однако каждый раз отходил, так и не сказав ни слова. Он не попытался узнать, чем я занималась и как все прошло, хотя все эти вопросы были написаны у него на лице. Вопросы, мучительное желание выяснить все. И в этом было нечто возбуждающее. Мы с Питером столько лет жили вместе, что иногда казалось, будто у нас больше нет друг от друга секретов. До этого самого момента.
А теперь мы оба знали, что у нас снова есть секреты и что это только начало. Я улыбнулась и провела по губам бордовой помадой. Муж опять смотрел на меня, но я сделала вид, будто не замечаю. На самом деле ничего особенно пикантного вчера не произошло, что бы Питер там себе ни воображал. Возможно, поэтому соглашение и сработает – если, конечно, сработает. Потому что в ближайшие несколько дней, а то и недель он будет думать только об одном: что я была с другим мужчиной. Что кто-то другой занял его место, кто-то другой, а не он любит меня. Как знать – может, ревность даст ему стимул поработать над собой.