Она взяла фамилию мужа, и мы с братьями тоже стали Лагуни, а я с радостью сменила эту фамилию на Бишоп, когда вышла за Саймона. Дело в том, что Боб вообще не хотел, чтобы Гуань приезжала, а мама обычно ставила его желания превыше всех остальных. После их развода, когда я уже училась в колледже, мама рассказала, как Боб перед самой свадьбой давил на нее, чтобы мама дала задний ход всем документам для Гуань.
Думаю, она собиралась именно так и поступить, да вот только забыла, но мне она сказала вот что: «Я смотрела, как ты молишься. Ты казалась мне такой милой и печальной, когда просила Господа прислать тебе старшую сестренку из Китая».
* * *
Мне было около шести к тому моменту, как Гуань прилетела в Америку. Мы ждали ее в таможенной зоне аэропорта Сан-Франциско. Тетя Бетти приехала с нами. Мама нервничала, была взволнована и тараторила без передышки:
– Послушайте, дети, она, наверное, будет стесняться, так что не набрасывайтесь на нее… А еще она будет тощей как щепка; пожалуйста, не подшучивайте…
Когда сотрудник таможни вывел Гуань в коридор, где мы ждали, тетя Бетти ткнула в нее пальцем и заявила:
– Это она. Говорю вам – это она!
Мама покачала головой. Это была какая-то странная старообразная особа, упитанная коротышка, а не голодающая тощая сиротка, какой ее живописала нам мама, и не гламурная девочка-подросток, которую представляла себе я. Одета она была в тусклую серую пижаму, а по обе стороны от широкого лица болтались толстые косички.
Гуань была какой угодно, но только не стеснительной. Она бросила свою сумку, замахала руками и взвыла:
– Пры-ы-ы-вет! Прывет!
Улюлюкая и смеясь, она прыгала и повизгивала, в точности как наш новый пес, когда мы выпускаем его из гаража. Эта незнакомка сначала бросилась обниматься с мамой, а потом с дядей Бобом, потом она схватила за плечи Кевина и Томми и принялась трясти их. При виде меня шумная девица стихла, присела на корточки прямо в коридоре и распахнула мне свои объятия.
– Это моя старшая сестра? – Я вцепилась в мамину юбку.
– Да, – кивнула мама. – Посмотри, у нее такие же волосы, как у папы, черные и густые.
Я все еще храню снимок, который тогда сделала тетя Бетти: кудрявая мама в мохеровом костюме сверкает загадочной улыбкой; рядом с остолбенелым видом торчит отчим Боб, американец итальянского происхождения; Кевин и Томми в ковбойских шляпах корчат дурацкие рожи; улыбающаяся Гуань положила мне руку на плечо, а вот и я сама в нарядном платье с оборками, реву в голос, сунув палец в рот.