Не ведьма, тогда почему ваши волосы так святятся золотом? – ловко сменил мужчина направление разговора.
– А у меня имя такое – золотое, – ответила совершенно спокойно.
Ощущений не было никаких. Сила внутри меня спала.
– Какое имя? Как вас зовут? – заинтересованность собеседника заметно возросла.
– Златодара, – назвалась я полным именем, хотя делала это крайне редко. Вернее, практически никогда.
– Ух ты, как здорово! – удивился мужчина. – Та, которая дарит злато… А кто ж вас так назвал?
– Моя прабабушка Мария, – ответила я и вдруг почему-то ясно вспомнила тот день, когда прабабушка передала мне свою силу. И умерла. Внезапно от этой мысли ощутила жар. Это был первый признак, что сила, моя сила проснулась.
– А как зовут вас? – нашлась я.
– К сожалению, у меня не было таких изобретательных и грамотных прабабушек, поэтому мои родители дали мне имя самое обычное – Александр. Хотя здесь меня все знают как Звенислава. Это моё новое имя, полученное после имянаречения.
– Как удачно, – ответила я, – Звенислав – вам подходит.
И случился роман длиною в три года. Это были очень странные три года и очень странные отношения. Всё время почему-то присутствовало ощущение, что Родион где-то рядом. Казалось, он смотрит на меня и молча качает головой.
Любила ли я Звенислава? Нет, не любила. Возможно, мне просто хотелось, чтобы меня опекали, восхищались мною и ставили на пьедестал. Мне так хотелось быть просто женщиной, любимой женщиной, хотя это и недостижимая роскошь для Хранительницы.
В один прекрасный день я сама поставила точку: написала Звениславу письмо и попыталась объясниться, почему пора всё это заканчивать, что враньё и притворство никому не нужно. Он не понял. Думаю, он никогда по-настоящему меня не понимал.
Как-то раз Мира, размышляя о чём-то своём, будто невзначай, сказала мне:
– Златка, ты такая сладкая! Приглядись повнимательней, как на тебя люди смотрят! Не только мужчины, но и женщины. Все они хотят быть рядом с тобой, пить твою силу и купаться в твоей энергии.
Наверное, так оно и было. Особенно зримо это проявилось в отношениях со Звениславом. Он оказался очень ведомым с одной стороны, и очень амбициозным – с другой. Благодаря Звениславу, я познакомилась с людьми, которые пытались возродить древние славянские традиции. Одни именовали себя родноверами, другие староверами. Мне представлялось непонятным, почему они не могут договориться меж собой, коли цели у них одинаковые. Правда, пути и способы разные. Между этими двумя славянскими течениями существовало напряжение и непонимание. Видимо, каждому хотелось стать первым, главным. Доказать, что именно его версия является истинной.