Михаил Александрович тихо усмехнулся, но этот смешок был больше похож на лопнувший шарик.
– Уважаемый… как вас…?
– Неважно.
– Хорошо. – Михаил стиснул шариковую ручку так, что побелели костяшки пальцев. Вжавшись в свое кресло как в последнюю опору, он посмотрел на распечатку. – Вы же знаете, что проклятие – это всего лишь легенда, которая позволяет приписать значительное количество нулей к ценнику картины. В теории, конечно…
– Теории я привык ставить под сомнение, – резко ответил Аспис. – Включая свои собственные, если факты говорят об обратном.
– Голубчик, какие факты…
– Белозерова впала в кому. Мне звонил ее скептичный муж и умолял спасти супругу. Он ведь совсем недавно приобрел полотно на вашем аукционе.
По моей спине побежал холодный пот, я словно врос в тот участок пола, где стоял, не в силах что-то сказать. Белозерова впала в кому?! Быть того не может, еще утром с ней все было хорошо.
– Я…
– И вы прекрасно знали, что, черт возьми, предыдущий владелец полотна хотел от него избавиться, а не передать следующей семье. – Аспис сверкнул глазами. – Имя предыдущего владельца. Быстро.
– Антон Земских, – упавшим голосом произнес Михаил Александрович. Над его верхней губой выступили капли пота. – В мире не существует никаких проклятий, этого быть не может!
– Тем не менее вы назвали мне фамилию. – Аспис открыл дверь и на мгновение задержался в проеме. – А мир, уважаемый директор, вообще очень абсурден и жесток. Если я узнаю, что из под вашего молотка уйдет еще одно полотно с дурной историей, которая будет подтверждаться фактами, то следующая наша встреча состоится в более уединенном месте. И я уже не буду выбирать выражения.
– Вы мне угрожаете?
– Всего доброго, Михаил Александрович.
Аспис хлопнул дверью с такой силой, что в кабинете со стены сорвалась какая-то рамка, громко лязгнув об каменный пол.
Мы молча покинули галерею, и, вопреки моим опасениям, никто не старался остановить нас на обратном пути. Усевшись на пассажирском сиденье автодома, я тут же включил кондиционер. Аспис рядом несколько раз попытался неудачно пристегнуться, и ругнувшись, щелкнул замком так громко, что едва его не сломал.
– Ты мне не сказал, что Белозерова в коме, – решился нарушить тишину я.
– Сказал же – при встрече обсудим. – Аспис нервно постукивал пальцами по рулю.