Зодчий подметил, как начинает спадать румянец с этих знакомых округлых щек, а упругая красивая грудь перестает вздыматься от тяжелого дыхания. Про себя он с облегчением выдохнул.
«Спасибо, Амон-Ра, кажется, ты снова спас мою задницу. Я вечный твой должник. Хотя ты давно обязан был испепелить меня за то, что я развлекаюсь с твоей Хенемет[4]».
Она взяла протянутый кубок. На пухлых губах заиграло подобие улыбки.
– Я говорила, что твой голос успокаивает получше аромата мирры?
– Нет, прекрасная госпожа моя, не говорила.
– Ну, вот теперь сказала, – Хатшепсут залпом осушила добрую половину кубка.
– Не упадешь? – рискнул подшутить он.
– Хм, – она махнула на него рукой, словно отгоняя муху.
– Понял-понял.
Сененмут вовсе не обиделся. Потягивая пиво, он внимательно следил, как царица пытается разделаться с напитком за раз. Зодчий готов был подхватить ее в любой момент. Однако этого не потребовалось.
Хатшепсут громко выдохнула и, отдав кубок, потребовала:
– Еще!
– Моя прекрасная звезда, мы должны…
– Еще, я сказала!
Он спешно повиновался. Отдал ей свой сосуд, а сам вернулся к тумбе за добавкой.
Когда стал наливать новую порцию, то услышал ее хриплый голос:
– Не волнуйся. Клянусь Хатхор, я не упаду.
– Просто беспокоюсь…
– Не напьюсь, говорено тебе!
– Все-все! Я понял.
Он наполнил алебастровый кубок до краев и обернулся к ней. Хатшепсут стояла посреди покоев и потягивала пиво, смакуя каждый глоток. Былой жажды и остервенения уже не было.
– Полегчало, – ухмыльнулась она, и в ее улыбке Сененмут заметил долю игривости.
– А я ведь и вправду решил, что ты захотела ублажить Хатхор.
– Хм, – царица отпила еще немного и утерла губы, – может, еще успеется, но тебя я все равно не перепью.
У зодчего округлились глаза:
– Считаешь меня пьяницей?
– Ха! – прыснула Хатшепсут, – ты и есть пьяница. Вспомни ту дыру, из которой я тебя вытащила. Как пытался залить горе дешевой брагой в пригородном трактире.
– Вот уж чего-чего, а это вспоминать я не хочу, – буркнул тот.
Он прекрасно помнил, что находился тогда на грани разорения из-за сорвавшихся планов строительства новой гробницы для писца. Однако его зодческие способности уже в те времена были подмечены юной Хатшепсут. В последствие она нашла в нем и другие дарования…
– Не обижайся, – она завлекательно улыбнулась.
Сененмут почувствовал легкое возбуждение. Напряжение спало.