Завороженный даже не сразу увидел девушку, сидевшую в тени на голом граните. Люди обходили эту точку стороной из-за картины или из-за нее? Оно и не было бы удивительно, весь образ девушки был под стать теням, в которых она укрылась: смуглым и безжизненным, со скрываемыми глазами непонятного цвета, и тоскливыми уголками губ. Особенно тоскливо выглядело левое плечо, опущенное ниже другого. Внешность уроженки этой навозной горы, без сомнений.
– Кхм… Ты бы лучше следила за собой… В смысле, за товарами, черт побери, – заметил Пассье, обращаясь будто к картине.
– Но это ВЫ как водяной мчались… Эйма теперь разлита вся… – парировала незнакомка в сторону разводов на полу.
– Думаешь крохи купили б, серьезно? – «уточнение» было вершиной эмоциональности: росинки язвительности проступили на ней. – Пф… Этого не хватит, чтобы заправить даже фонарик.
– Но…
– На! – юноша сжал челюсть и нервно постукивал по карману, косясь на ведро. – Возьми, – он бросил пятьдесят марок перед собой.
Купюра спускалась в унисон, возможно, искренней благодарности девушки. Пассье впервые встретил ее глаза: удивленные, с голубой ноткой задумчивости и тошноты, а посреди облаков загорелся небольшой огонек. Но незнакомка быстро прервала контакт, облокотившись телом на свои каракули. Она беспрестанно сжимала надорванную юбку.
– Кхм… Сама нарисовала? – слова Пассье опередили мысли.
– Да… Нравится Вам? Купить хотите?
– Нет, – в полуразвороте ляпнул он и поспешил вернуться к своей цели, даже не зная, взяла ли странная деньги. Да и ему было плевать: заплатил, пусть и не своими, значит придется найти ещё, но это было неважно.
…
Тучи рассосались к тому времени, как Пассье вышел на улицу войны цветов, ведущую прямиком к посольству. После конфликта, когда было решено открыть представительство, отсюда вывезли практически всех гражданских, чтобы, пожалуй, в случае начала нового, не жалко было бы разбомбить часть города. Сейчас же подобие жизни в этом районе вели только мыши, да редкие полицаи, приглядывающие за «почетными гостями».
Завернув в один неприметный закуток под звуки крошащейся штукатурки, юноша нащупал в отдалении механизм похожий кирпич и надавил, приоткрыв под собой тайный ход. Насколько тайный – сложно было сказать, но о нём из свиты посла знали только некоторые офицеры. Спустившись по лестнице, Пассье достал электрический фонарь, осветив с третьего раза коридор, и нажал на ещё одну скрытую кнопку, оставив себя один на один с затхлостью и писком грызунов.