Рядом с буфетом, напротив печи, стояла небольшая печка – щит, соединенный с русской печью жестяной трубой, расположенной вверху под потолком. Обычно русскую печь топили утром, чтобы приготовить еду, а в зимнее время года ночью избу обогревали щитом, сжигая в нем вечером охапку дров. Вот и сейчас там потрескивали поленья.
Перед челом печи, в правом заднем углу избы, по-видимому, была кухня. Там Анисья наливала воду в самовар. Затем она зачерпнула совком красные угли в щите, всыпала их через конфорку в кувшин самовара, бросила туда щепу и несколько деревянных брусочков, сняла конфорку, нахлобучила на самовар трубу и вставила её в душник самоварника. Пламя щепы, подхваченное тягой печной трубы, загудело в самоварной трубе, быстро разжигая деревянные брусочки. В самоваре что-то треснуло, и он начал потихоньку шуметь.
Афанасий пригласил гостей к столу. Корреспондент достал блокнот и карандаш, присел на лавку к столу и приготовился записывать. Он внимательно поглядел в глаза Афанасию и немного растерянно спросил:
– Извините, председатель все твердит – Фанасий, да Фанасий! А как правильно ваше имя и отчество?
– Дак, это у нас в деревне у всех имена перевирают, сокращают, чтобы проще обращаться друг к другу. Так сказать, чтобы время лишнее не терять! – первый раз за вечер улыбнулся Афанасий. – А имя моё – Афанасий, а отца моего звали Иван. А сами-то кто будете, для чего вам я потребовался?
– Я корреспондент газеты «Серп и Молот». Мне поручили взять интервью у передовиков в колхозах района. Вот председатель и порекомендовал мне вас. Мне известно, что вы были кузнецом. У вас была своя кузница. А когда создавался ваш колхоз, вы вступили в него, добровольно передав её колхозу. Это так? – спросил корреспондент, заглядывая в свой блокнот.
Афанасий сразу нахмурился, тяжело вздохнул, оглянулся в сторону кухни, и обратился к жене: «Анисья, ну где там ужин?»
Аннисья тут же появилась из-за печи, неся в руках блюдо с горячей картошкой в мундире и тарелку с солеными огурцами. Она достала из комода три граненых стакана и три вилки, потом принесла хлеб, завернутый в салфетку. Развернув салфетку, взяла краюху в руки и, прижав её к груди, на себя, большим ножом отрезала несколько ломтей. Положила всё обратно на салфетку и ушла во вторую половину избы.