– Ну, тогда мы зашли в тупик, Роман. – Он снимает очки и вздыхает. – Я слушал записи месяцами и не нашел ничего, кроме обычных сплетен. Ты знал, что Костя спит и с Валентиной, и с Ольгой?
– Мне совершенно наплевать, кто с кем спит. В каких комнатах ты уже поставил «жучки»?
– В библиотеке, гостиной, столовой, в обеих ванных внизу, в подвале и еще в оружейной. Варя поставила за меня «жучки» на кухне и в кладовке. Все.
– В машинах?
– Во всех, кроме машин Леонида, Михаила и Сергея.
– Не нужно прослушивать машину Сергея. Если бы он был тем, кто заложил ту бомбу, я был бы мертв. Возможно, вместе со всем чертовым кварталом. Это и не Михаил. – Я постукиваю пальцем по столу, размышляя. – Скажи Валентине поставить «жучок» в комнате Леонида и в его кабинете.
– Валентине?
– Почему нет? Ей можно доверять.
Он мотает головой.
– Ну, скажем так. Прошлой ночью Нина сидела у тебя на коленях, с растрепанными волосами, босая, обхватывая рукой твою шею, в то время как ты ощупывал ее ногу под платьем. Твоя рубашка была расстегнута, и ты целовал ее как одержимый, – говорит Максим и смотрит на меня, подняв брови. – Весь персонал узнал обо всех деталях в тот момент, когда Валентина бросилась обратно на кухню, так же как и ее вывод о том, что вы двое – родственные души и скоро у вас будут красивые детки. Она верная, но язык у нее длиной в милю. Ни за что она не сможет держать рот на замке, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
– Зашибись. – Я делаю глубокий вдох и смотрю в потолок. – Есть ли в этом доме кто-то, кто хотя бы немного в здравом уме?
– Мы должны попросить Нину сделать это. Персонал и парни пока не встречали ее, и, если ты дашь ей указания притворяться хихикающей простодушной дурочкой, никто не будет обращать внимания на то, что она делает.
– Я бы никогда не женился на «хихикающей простодушной дурочке», Максим. Все это знают.
– Конечно, женился бы. Ты одержимый мужчина, помнишь?
Я закрываю глаза и мотаю головой в раздражении. Когда-нибудь придушу Валентину.
– Тогда решено. – Максим расправляет куртку, надевает очки и поворачивается, чтобы уйти. – Дай мне знать, когда ты хочешь, чтобы я пришел и объяснил все Нине.
* * *
Когда я возвращаюсь в свои апартаменты в восточном крыле, то нигде не нахожу Нину: ни на кухне, ни в гостиной, поэтому направляюсь в ее спальню, которая также оказывается пустой. На секунду я предполагаю, что она передумала и каким-то образом сбежала. Я разворачиваю инвалидное кресло, собираясь поднять тревогу, когда замечаю ее, и сжимающее грудь давление, которое я не осознавал, исчезает.