боятся старшие).
Профессор говорил со мной ласково, успокаивающе и тут же раздавал указания доброй женщине в маске – но совсем другим тоном: резким, сосредоточенным.
– Приготовьте шприц.
– На чём развести?
– На аскорбиновой кислоте. У мальчика нет аллергии на препараты?
Медсестра мельком глянула на титульный лист моей карточки.
– Записи нет, мать отрицает.
– В шприц «десятку» пять кубов аскорбинки, а туда добавьте…
Медсестра понимающе кивнула и отвернулась к металлическому столику, чтобы набрать препараты.
– Потерпи, малыш,– снова обратился ко мне профессор. Меня не обманул его официальный костюм. Я знал по своему лечебному опыту, что врачи не всегда носят халаты. Поэтому я его боялся – своим маленьким взрослым страхом! – уже скоро процедура закончится, будет всего один маленький укольчик.
И опять резкий тон – для медсестры:
– Ну, где второй? Уже десять минут прошло! Пора начинать!
– Мать позвонила, сказала, что они вот-вот появятся.
И в этот момент дверь распахнулась. Медсестра не стала слушать извинения запыхавшейся женщины, взяла её ребёнка на руки и посадила в соседнее кресло. Я улыбнулся – уже не страшно, рядом друг,– Юрка!
Руки мои крепко привязали к подлокотникам, голову зафиксировали ремнём. Теперь, чтобы увидеть Юрку, мне приходилось с усилием поворачивать голову, но этого не позволяли ни ремни, ни медсестра.
Я зажмурился. Запахло спиртом, руки коснулась мокрая ватка, дальше был укол.
В голову запала совсем недетская мысль: я умираю!
Забегали люди, я плохо слышал, о чём они говорили, я видел только слабые очертания их фигур в пелене, застилающей глаза. Что-то не так… Мамочка, ты ведь поможешь мне? Мама, мама… Мама!
Сил закричать не нашлось. Но мамино лицо – перепуганное донельзя – я всё же увидел, перед тем, как все остальные видения сменились чернотой.
Знаете, сейчас я вам скажу только одно – если вы ещё малы или юны и мечтаете внезапно проснуться взрослым, выбросьте это из головы! Не так уж это круто, как кажется. Запомнили мои наставления? Очень хорошо. А поймёте позже.