Однажды на пороге нашего дома появился незнакомый мужчина. Он забрал меня и бабушку в Казахстан. Позже я поняла, что это мой папа. Так мы начали жить втроём, а через некоторое время в Казахстан переехали мои дядя и тётя. Проживали они не с нами, но часто бывали у нас в гостях.
Пробегая по веренице дней, я никогда не задавала вопросов о своей маме. Ведь жизнь всё выставила так, что у меня не оставалось сомнений, что мама – это моя тётя.
Когда мне исполнилось пять лет, к нам часто стала приходить какая-то женщина. Она приносила мне сладости и покупала вещи. А через какое-то время папа объявил мне, что мы переезжаем, а тётя, ставшая частой гостьей в нашем доме, отныне будет жить с нами. В первый же день нашего совместного проживания папа попросил меня называть ее мамой. Может быть, это покажется странным, но я сразу же выполнила эту просьбу.
Когда я пошла в первый класс, мы поехали к папиной сестре в Беларусь. Там был частный дом и сад, который радовал вкусной вишней. Я подружилась с деревенскими детишками. В один из дней ко мне подошла неизвестная женщина. Она отозвала меня в сторонку, заглянула в глаза и жалостливо произнесла:
– Бедненькая моя сиротка.
Я не понимала, о чём она говорит и почему я сиротка? Побежала домой и кинулась на шею к той женщине, которую уже привыкла называть мамой.
– Мамочка, ты же не бросишь меня? – кричала и плакала я. Этот случай остался в моей памяти. И то, что я пережила за последующие несколько лет, для меня было очень нелегко.
Наша семья отличалась хорошим финансовым достатком. Случилось так, что в семидесятых годах родители нашли своих родственников в Польше и мы стали плотно с ними общаться. По тем временам меня дорого одевали. Но я всё больше и больше отстранялась от родителей. И несмотря на то, что меня очень любила бабушка, я сравнивала себя с гадким утёнком, была холодной и потерянной. Возможно, такой отпечаток давала зависть к подругам. Да, тут нет ошибки. Несмотря на избыток материальных вещей, у меня были основания завидовать. Они заключались в достатке любви, тепла и заботы, которые получали эти девочки. Я завидовала тому, что их любят. Тому, с каким радушием к ним относятся в их семьях.
Одна из моих подруг жила на два этажа ниже нас, и я заходила за ней, чтобы вместе идти в школу. По сравнению с моей семьёй они жили очень бедно. Но мне казалось, что подруга самая счастливая на свете. Когда она обувалась, чтобы выйти со мной из квартиры, мама целовала её, а я молча завидовала. Завидовала, что у неё есть такая мама. Та теплота и любовь, что царили в её бедной семье, казались мне чем-то совершенно недосягаемым.