Колька торжествующе куснул яблоко – и сок смачно капнул на лист – прямо в нужное место. Колька замер. Потом стал рассматривать капли, наложил страницы друг на друга и посмотрел на просвет – все выпуклости, все лучики совпали. Вытащил линейку, тщательно измерил расстояние от капли до среза страницы – восемьдесят семь… нет, восемьдесят семь с половиной миллиметров. В другой тетради – восемьдесят семь с половиной. От верхнего края – сто семнадцать, чуть больше. А в той – тоже сто семнадцать с волоском. Будто одна тетрадь раздвоилась… Нет, не раздвоилась. Ведь одна была исписана до конца, а другая заполнялась постепенно, день ото дня. Значит в найденной тетради отобразилось то, что будет!
Сорвался с места, схватил телефонную трубку:
– Стас, беги ко мне! Тут тако-о-о-е! Да брось ты всё! Да наплюй, пусть ругаются!
Через десять минут перепуганный Кузнечик звонил в дверь.
– Иди, чего покажу! Смотри!
И показал, и рассказал, и про ошибку, и про кляксу, и о своём открытии.
Кузнечик долго молчал, глупо моргая круглыми очками, потом промямлил:
– Вообще-то доказано, что путешествия во времени невозможны.
– Но всё это откуда взялось? И пятно от сока?… Ведь восемьдесят семь с половиной и сто семнадцать! И тут, и тут. Это что, тоже подсознание подстроило?
Кузнечик, наконец, решился вынести суждение.
– Я думаю, мы имеем дело с артефактом.
– Чего, чего?
– Ну, с фактом, необъяснимым современной наукой.
– Ага, теперь понятно. А тетрадка откуда взялась?
– Пойми, вот это и является артефактом, – важно пояснил Кузнечик. – Главное, она здесь, перед глазами. И ты должен готовиться, чтобы получить это, – и ткнул пальцем в пятёрку, подытоживающую исписанную страницу.
– Откуда у тебя эти задачи? – строго спросила Олеся.
– Кузнечик подобрал. Говорит, по теме.
Олеся только пожала плечами…
Она снова спустилась с ним во двор. Фонарь был разбит и не разрушал темноту.
– Ты звёзды знаешь? – спросила вдруг Олеся.
– В смысле?
– Где какие созвездия, как называются?
– Ну, знаю… Большая Медведица… и ещё Малая. Только её плохо видно.
Олеся засмеялась. Как-то необычно – невесомо и просто.
– Темнота! Вон, ручка ковша над крышей торчит. Через две последние звезды проведи прямую. Видишь, в яркую звезду упирается – это Арктур. Голубой гигант. Он будто на парашюте опускается. Это созвездие Волопаса. А слева чуть выше – Северная Корона. Будто чаша… Очень красивая, только сейчас её почти не видно, – вздохнула Олеся, – В Москве звёзды плохо видны, не то, что в деревне. Там небо чёрное-чёрное, и звёзды большие и яркие, будто вишни… Про созвездия мне папа рассказывал. Он все-все звёзды знает.