– Понял, понял, – озадачился я такому обороту и пробурчал: – Погода была прекрасная, принцесса была ужасная.
– Вот и отлично, – рассмеялась Катя и поцеловала меня в щеку. – Где твой Валера?
– Тут рядом.
– Ну тогда пошли.
К обеду мы были уже в Домбае. Валера показал нам, где подъемники, где кафешки, где магазины, как добраться до верхней точки канатки, где бассейн, где можно на лошадях покататься. Рассказал про окружающие горы. Я запомнил только пик Инэ. Он протыкал небо острой иглой и выделялся на фоне остальных. И что Окуджава именно вон про те перистые облака написал песню «Домбайский вальс». Мы подняли все вещи в небольшую квартиру на третьем этаже серой хрущевки. Я сбегал в магазин, купил нехитрую снедь, Катя все быстро приготовила, решили сегодня уже в горы не подниматься, в четыре часа подъемники уже прекращали работу. А завтра в десять открывались.
Мы погуляли по поселку, Катя сходила до бассейна, узнала подробности его работы. Вечером решили посмотреть телевизор и пораньше лечь. Ближе к девяти вечера позвонил Валера, сказал, что ночью обещают сильный снегопад и завтра сильный ветер, спросил, насколько мы уверенно катаемся, посоветовал серьезно подумать о завтрашнем дне, но таким новичкам, как мы, советовал придумать другой досуг, а покататься мы еще успеем, Домбай в марте дарит хорошую погоду. Я расстроился и, поужинав, сразу лег спать. Катя ушла в свою комнату читать книгу. Пруст, «В сторону Свана», успел я прочитать на обложке. Поставив будильник на восемь утра, я сразу же провалился в сон. Хлоп – закрыл глаза. Хлоп – открыл. Посмотрел на часы, было пять часов утра. Стараясь не шуметь, поставил чайник на плиту. И сел у окна, было еще темно, но было видно, что за ночь навалило много снега, а сейчас природа затихла. «Книжка тоже не помешала бы», – подумал я. Спать абсолютно не хотелось. До начала работы подъемников оставалось чуть меньше пяти часов. Катя спит. Ни телевизор не включить, ни радио, ни книжки нет. Вскоре вскипел чайник, я сделал себе кофе с молоком и сходил за плеером. В отдельном кармашке была пачка дисков. AC/DC, Nina Simone, «Кино», Земфира, Guns N» Roses, еще дисков пять. Выбираю для этого утра Nina Simone. Blues for Mama – высвечивается на экране. «Блин, маме не позвонил, собака я сутулая», – проносится в голове. Вставляю наушники в уши, нажимаю на кнопку PLAY и делаю глоток кофе. Бархат голоса Нины погружает меня в блюз, я смотрю на черные силуэты обступивших поселок гор. Они четко видны на уже начавшем светлеть небе.