Британские варвары - страница 9

Шрифт
Интервал


Когда они расставались, незнакомец снова заговорил, по-прежнему в недоумении.

– А существуют ли какие-нибудь особенные церемонии, через которые нужно проходить, чтобы снять жильё? – поинтересовался он вполне серьёзно. – Я имею в виду какие-нибудь религиозные обряды. Пуджа или что-нибудь в этом роде. – То есть, – продолжал он по мере того, как улыбка Филипа ширилась, – есть ли какие-нибудь табу, требующие снятия или умиротворения перед тем, как я займу свою жилплощадь в апартаментах?

К этому моменту Филип был определённо убеждён в том, что ему приходится иметь дело с умалишённым – возможно, с опасным лунатиком. Поэтому ответил он довольно раздражённо:

– Нет, разумеется, нет. Какой абсурд! Поймите, что это смешно. Вы находитесь в цивилизованной стране, а не среди австралийских дикарей. Вам нужно будет лишь выбрать комнаты и заплатить за них. Простите, что ничем больше не могу вам помочь, у меня сегодня мало времени. Так что доброго вам утра.

Что касается незнакомца, то он свернул на дорожку, ведущую через сад сдаваемого дома со странным предчувствием. Мужество изменило ему. По солнечному времени на этой долготе была половина четвёртого. Отчего же молодой человек сказал столь резко «доброе утро» в 3:30 пополудни, будто специально хотел его запутать? Расставлял ловушки? Или таковы коварные уловки английских знахарей?

II

Назавтра наступило (вполне естественно) воскресенье. В половине одиннадцатого Филип Кристи по обыкновению сидел в гостиной дома своей сестры, в перчатках, держа шляпу из гладкого шёлка и ожидая Фриду и её мужа, Роберта Монтейта, чтобы отправиться с ними в церковь. Пока он таким образом сидел, крутя большими пальцами или стуча по чертовой татуировке на красном японском столике, вошла горничная.

– Какой-то джентльмен хочет видеть вас, сэр, – сказала она, вручая Филипу карточку.

Юноша бросил на неё любопытный взгляд. Визитёр в столь ранний час! Да и к тому же воскресным утром! В высшей степени эксцентрично! Совершенно никакого порядка!

Поэтому взглянул он на карточку с неким смутным чувством немого осуждения. Однако в то же время он заметил, что она красивее, внятнее и гравирована более изящно, нежели любые другие карточки, которые ему попадались до сих пор. Простыми непримечательными буквами на ней значилось незнакомое имя: «М-р Бертрам Инглдью».