– Как это шучу?! Может, кое-какие и в порядке, в них покойники сохранились даже слишком хорошо, ведь некоторые считают, что бальзамирование сохраняет, как море. Но по большей-то части все это показуха, пшик… Вот вы, человек приезжий, прихо́дите и видите этот церковный погост…
Я кивнула, решив, что лучше согласиться, хотя не совсем понимала его местный диалект. Ясно лишь: старик говорит что-то про церковь.
А он продолжал:
– Неужто вы и впрямь думаете, что под всеми этими каменьями лежат покойнички, обряженные по всем правилам?
Я снова кивнула.
– Ничуть не бывало! Пусты те могилки, как табакерка старого Дана в пятницу вечером.
Он слегка подтолкнул локтем в бок одного из своих приятелей, и все рассмеялись.
– О господи! Да как же иначе? Взгляните вон на ту, самую дальнюю – в том конце, прочтите надпись!
Я пошла туда и прочитала:
Эдвард Спенелаф, шкипер, убит пиратами у берегов Андреса в апреле 1854 года в возрасте тридцати лет.
Когда я вернулась, мистер Суэйлз продолжал:
– Скажите на милость, кому это надо волочь мертвяка сюда? С Андреса-то! Как же, ищи́те его здесь, под этим камнем! Да я вам дюжину таких назову, чьи кости остались в морях Гренландии, во-он там. – И он показал на север. – Бог весть куда их занесло течением. А вон – памятники к вам поближе. Своими молодыми глазками вы прочтете на них ложь, вон – мелкими буковками. Этот Брейтувейт Лоури – я знал его отца – погиб на «Проворном» около Гренландии в двадцатом году; или Эндрю Вудхаус – утонул в тех же морях в 1777-м, а Джон Пэкстон – у мыса Фарвеля годом позже; старый Джон Ролингс, чей дед плавал со мной, утонул в Финском заливе в пятидесятом. А ну как все они рванут в Уитби под звуки трубного гласа? Что-то я сомневаюсь. Представляю себе, что за давка здесь будет, в точности как ледовые побоища в старые добрые времена, когда мы дрались весь день до темноты и наши раны врачевало северное сияние.
Очевидно, это была какая-то местная шутка, потому что старик расхохотался после сказанного, а его дружки с удовольствием к нему присоединились.
– Но вы не совсем правы, – возразила я ему. – Вы исходите из того, что все эти несчастные или их души должны иметь с собой свои надгробные плиты в день Страшного суда. Вы правда считаете это обязательным?
– А на что еще нужны эти камни? Ответьте-ка мне, мисс!