И слова твоей мамы в одном из скандалов о том, что ты не пропадёшь, и смело разводись, теперь для тебя не были вариантом выхода из положения. В этом я не сомневался, что ты согласишься на развод. А теперь я не знаю, как мне быть. И снова ты тронула мою нерешительность и ею воспользовалась. Я серьёзно заколебался, хотя мало верю в то, что мы будем жить в согласии. Что тогда делать? Как мне быть? Казалось, всё, жизнь наша кончилась. И надо мне начинать всё сначала с другой. И я не уверен, что и она не станет мне мешать в достижении заветного.
И вот ты своими письмами меня заставила задуматься. Может быть, из-за этого, что ты стала мне писать свои уверенные письма, будто между нами ничего не было, будто я уехал в командировку, что скоро всё равно мы будем жить вместе после всех ссор, причём, не уважая друг друга. Ты питаешь надежду, что мы встретимся, я сжалился над тобой и стал тебе отвечать письмами полными гнева и злобы на тебя, которую узнал за год супружества. И я по-прежнему не знаю, люблю ли я тебя? А ведь было время, кажется, что любил…
Ах, как жаль, что уходят последние минуты, и мы с тобой расстанемся. Четыре дня в твоём доме, как волшебная сказка, а ты для меня как добрая фея. Я прощаюсь с тобой, с твоим домом, с твоей мамой. Ты даже не подозреваешь, как мне сейчас нелегко уходить от всего того, к чему привык, живя с тобой каких-то неполных трое суток.
Сколько мы узнали друг о друге, это только было известно нам двоим. Сколько мы с тобой перемучились. Ты думами обо мне, я – о тебе. Сколько мы слёз пролили то я от любви к тебе, то ты ко мне. Ты узнала во всех подробностях мою жизнь, ты узнала, как я мучился, ты узнала всё то, что меня связывало с тобой в те два годы нашей переписки, как я часто думал о тебе. А в последний месяц жизни с женой метался, мучился и запоздало думал, почему я не сумел в переписке с тобой заговорить о любви и о том, как мне теперь поступить, когда с женой отношения разладились? И я, как ты знаешь, отважился тебе написать о своей жизни. И ты весьма мило ответила. Своим письмом ты мне дала понять, что всё поняла правильно: он женат, потому не стал писать. И мне позволила приехать к тебе, таким образом, развеяла мои сомнения и колебания.
И в один из дней позднего жаркого августа, я бросил всё: семью, работу, друзей, был сожжён мой первый роман на радость тёщи. Хотя она тогда ворчала: «Вот писал, писал и нате вам – сожгу! Ну, разве так поступают нормальные люди?!» А сами же меня погоняли презрительно: «Навязался на нашу голову, писака! Ещё что-нибудь о нас напишет и выставит на весь свет! Выгнать его надо! И где ты его встретила на свою и на нашу голову?»