Работающие машины выделяли много тепла, благодаря чему в помещении установилась приятная температура. Шезлонг оказался довольно удобным и эргономичным. Подлокотники были мягко обиты, а подголовник напоминал подушку. Всё тело у него болело, и он решил немного отдохнуть, чтобы восстановить силы. Он лёг и положил пакет себе на живот. Леннарт был настолько измучен, что мгновенно уснул крепким сном, несмотря на громкий гул машин. Весь день был изматывающим. Во сне он бормотал в основном непонятные звуки, хотя некоторые слова всё-таки можно было расслышать: «Нацисты… Это нацисты!» Он ворочался, вертел головой и размахивал руками.
На передней части правого подлокотника был небольшой чёрный переключатель. Не заметив этого, он случайно нажал его правой рукой. Машины начали работать ещё более интенсивно, и вдруг раздался пронзительный, невыносимый визг, резко вырвавший Леннарта из сна. Он только собрался вскочить, как вокруг него закружился водоворот света. Парализованный от страха, он остался лежать в кресле. Свет становился всё ярче, а пронзительный звук – всё нестерпимее. Комната начала дрожать. Водоворот света приближался всё ближе, пока не поглотил его полностью. Всё, что он мог сделать, – это издать долгий, громкий крик: «Аааааа…» Над ним появился световой конус, прямо под тем местом, где на потолке была установлена медная катушка. С невероятной силой Леннарта втянуло вверх, в этот конус. Ему казалось, будто все его клетки растянулись, вытянувшись в длинную, как спагетти, трёхметровую линию. Но при этом его сознание оставалось ясным. Перемещение через этот туннель ослепительного света длилось всего несколько секунд. От страха он зажмурился, думая, что только что умер.
И вдруг всё стало другим – спокойным. Лёжа на спине, словно под наркозом, Леннарт медленно открыл глаза. То, что он увидел, было похоже на что-то нереальное: оранжевое небо с длинными полосами облаков, медленно проплывающими над ним. Вдали, но громадный, как никогда, висел бирюзовый, величественный месяц. Он мог разглядеть все кратеры и неровности невооружённым глазом. А справа от этого месяца – другой, поменьше, но серебристый. Леннарт никогда ещё не видел ничего более прекрасного. «Ага, вот оно какое, это загробное существование», – прошептал он себе. Сейчас он был совершенно спокоен. Небо было усыпано большими и маленькими звёздами в созвездиях, которые он не узнавал. Лёгкий ветерок коснулся его лица.