– Ты видишь? – спросил Михаил.
– Вижу, – сказал Сергей. – Это что за чудо-юдо?
Они стали, бросили верёвки.
Странный объект приближался. Он был похож на смерч. В высоту он был три с половиной метра. По мере приближения можно было разглядеть, что это явление представляло собой существо, имеющее человеческие формы. У него было что-то наподобие головы: шарообразное кружащие облако грязи с чёрными дырками-глазами. Также оно имело подобие рук и ног в виде грязи и листьев с ветками деревьев вместо ладоней и пальцев. Ноги были похожи на руки. Тело было собственно смерчем из грязи и листьев берёзы и осины.
– Это глюки? Бред? Мы вчера вроде много не употребляли, – бормотал, заплетающимся от страха языком Михаил.
– Ну да, выпили совсем малость – литр на рыло, – подтвердил Серёга.
– Бежим! – заорал Мишка и хотел кинуться в сторону.
– А-а! – кричал Сергей.
Существо поглотило его: он, словно растворился в теле-смерче. Михаил пробежал только девять шагов, упал, и в мгновение был поглощен вслед за своим товарищем.
Кристина встала с постели, подошла к окну, открыла его, взяла с тумбочки из пачки сигарету и закурила. Она была красива. Красота её была мягкой и утончённой. Из-под футболки виднелись краешки её упругих ягодиц. Евгений мог любоваться ею часами. Он остался лежать в постели, укрытый измятой простынёй. Ей было двадцать пять, а ему тридцать пять лет. Кристина поправила белые крашеные волосы. У неё была короткая стрижка-каре.
Было утро.
– О чём задумалась? – спросил Евгений.
Кристина только помотала головой, дескать, ни о чём, просто курю.
– Я вижу, ты гоняешь мысли всякие, и как, мне кажется, дурацкие, – обеспокоился Евгений.
Он был хорошо сложен и симпатичен. Даже борода ему была к лицу. Он следил за бородой, постригал её, чтобы не быть похожим на мужика-раскольника, фанатика-домостроевца или попа. Евгений Фомин был мэром города в Сибири Осинососновска. Осинососновск был районным центром Зауральской области.
Кристина докурила, затушила окурок в пепельнице, села на стул и посмотрела на Евгения.
– Я чувствую себя грязной, – призналась она.
– Малыш, я так и думал, ты заморачиваешься. Ты ни в чём не виновата. Это любовь, и мы ничего не могли с собой поделать, – начал придумывать слова для утешения Евгений. – Это всё было по моей инициативе. Исключительно.