– Что ж, хорошо, шеф. – сказал я. – Но у меня есть друг, доктор Смерк, который хотел бы поехать с нами. Не могли бы вы оформить пропуск на троих вместо двух?
Босс с отвращением посмотрел на меня:
– Я не могу! Это все очень важно, Гордон, и ты больше не сможешь выманивать пропуска для своих чокнутых приятелей. Этот пропуск дает право на двоих, и только двое из вас смогут попасть в Форт Слокум сегодня днем!
Джо Малдун, ухмыляясь, как горгулья, молча снял с Доктора очки.
– Вы бы не хотели, – с интересом спросил он, – написать об этом книгу, шеф?
Что ж, босс был прав в одном. Вечеринка в Форт-Слокуме в тот день была грандиозной. На самом деле, они так тщательно скрывали все происходящее, что ворота были набиты газетчиками, как рождественская индейка, и у всех на лицах застыло выражение растерянного отчаяния.
Мы начали проталкиваться сквозь толпу, и я наткнулся на Банни О'Дула, одного из самых проницательных газетчиков, которые когда-либо вели репортажи. Банни бросил на меня взгляд, от которого и масло скисло бы.
– Привет, Сэм. Ты тоже потратил день впустую?
– Придешь еще? – Спросил я.
Он обескураженно покачал головой:
– С таким же успехом ты мог бы вернуться в Нью-Йорк с нами. В этом лагере разбиться так же сложно, как на гироплане.
Я одарила его своей высокомерной улыбкой класса А:
– Для некоторых из вас, придурков, возможно. Но у меня есть пропуск.
– Отлично! – фыркнул Банни. – А ты думал, чем остальные пытались пробиться внутрь: старыми знакомыми корешками от чеков? Пропусков здесь пруд пруди, приятель? В этой толпе их столько, что можно стену оклеить. И это все, на что они годятся.
Я понял, что он имел в виду. Все собрались у ворот, никто не мог пройти. Я заметил человека из "Лайф" и Боба Дауни из "Геральд Трибюн", ребят из СИН, НАНА, АП – всех крупных синдикатов.
Там были радисты из всех крупных сетей, загруженные до отказа пакетными передатчиками, но они тоже не смогли подключиться. Дело выглядело безнадежным
Тем не менее, мы не могли вернуться, не попробовав, поэтому я протолкался к часовому и протянул ему свой листок бумаги. Он покачал головой:
– Извини, друг, сегодня этот билет недействителен.
– Вы хотите сказать, – спросил я, – что никто не сможет войти?
– Во всяком случае, без пароля. Это предварительный просмотр. Публичный показ состоится только через пару месяцев, или пока мистер Шикльгрубер не увидит его. У вас ведь нет подходящего слова, не так ли? Что ж, в таком случае…