– Из жопы начальника.
Главред поперхнулся сигареткой, но кивнул.
– М-да, дела! Ну всё-таки, как ты понял, что это он?
– Он в тот день, когда участковый в цех приходил, куртку порвал, а на руке ссадины остались, а у меня в тумбочке есть такой задир металла – заусенец, что ли. Об него как раз можно зацепиться, – спокойно объяснил я суть одной из главных улик, которые вывели меня на подозреваемого. – Ну и понятно сразу, что на такую подлость способен только стукач со стажем. Всё вовремя сделать и перед коллективом не расколоться, понимаете? А потом, когда я его сегодня щелкнул, он ведь сказал, что я ничего не докажу. Так и сказал, а это что значит? Стало быть, признался, но на словах и только мне. А вообще, я поспрашивал, мужик он с запашком. Рабочих сдает за милу душу, это многие говорят.
– Ха, точно ветеран! – грустно усмехнулся главред. – Представь, такой заголовок в нашем еженедельнике выйдет. Ветеран стукачества! – он с сокрушённым видом помотал головой. – Жаль, после такого и меня попросят с работы. Сам понимаешь, цензура. Нам такие громкие заголовки нельзя писать про уважаемых людей. Тут тоньше надо сработать.
– Поэтому мне очень нужен снимок, – настоял я.
Разговоры – это хорошо, но хорошо в меру, потому что времени у меня было в обрез. Не знаю, сколько займёт печать фотографии, но лучше начинать прямо сейчас.
– И куда ты эти фотографии нести собрался? – спросил он.
– На доску отчёта повешу.
На этот раз журналист шутку оценил, улыбнулся. А я ещё пояснил ему задумку.
– Последнее спрошу, – серьёзно произнёс редактор, – я правильно понял, что ты его в раздевалке подкараулил и сделал снимок?
– Правильно, – подтвердил я.
– Ну, я не понимаю. Мужик и мужик, только полуголый. Как ты собираешься доказывать, что это он, а не ты золото украл?
– Распечатаешь фотографию, и сразу все поймёшь, – заверил я, сворачивая разговор.
Вопросов у Вениамина не осталось, сомнений, судя по решительному виду – тоже. Мы пошли распечатывать снимок. Как раз, пока мы чесали языками, плёнка, подвешенная на специальной леске, подсохла.
Главный редактор опять выключил свет и подошел к фотоувеличителю. При помощи этого нехитрого прибора с тридцатипятимиллиметрового негатива можно было распечатать снимок необходимого размера. Журналист включил специальный фонарь, горевший красным светом. И начал аккуратно регулировать масштаб с помощью перемещения цилиндра с объективом. Принцип был понятен – опускаешь кронштейн с цилиндром ниже, и масштаб уменьшается. Поднимаешь – наоборот, увеличивается. Потом он настроил резкость.