– Понятно. Грохот, кончай мародера.
Короткий приказ и не менее короткое исполнение. На бородача даже не стали тратить патрона. Тот и взвизгнуть не успел, как богатырской комплекции пулеметчик просто поднял его тело на руки и со всего маху опустил на кованую ограду из заострённых пик. Небыстрая и мучительная смерть – все, чего оказался достоин в конце своей непутевой жизни этот недочеловек. Грохот заметил выглядывавших из соседних домов жителей и зло сплюнул наземь:
– Сучары, никто соседям помочь не вышел! Есаул, девку куда?
– Сдадим медикам. Тут больница недалеко, заодно припасы медикаментов там пополним.
– А дадут? – повернулся к командиру отряда Т 21 Гоблин.
– Мы же заплатим, – абсолютно безэмоционально ответил ему Есаул. – Рублями, бля, заплатим. И пусть только попробуют не взять.
Снайпер кинул в сторону командира полный ехидства взгляд, но продолжать хохмить не стал. Иногда с ним лучше было берега не терять.
Небольшая колонна из двух громоздких джипов гибридной тяги, одной бронемашины «Тигр СПМ-5» и машины огневой поддержки БМП Т-18 неспешно катила по узкой, но отлично обихоженной дорожке.
– Все как у нас на Вологодчине, – задумчиво протянул пожилой водитель. – Сосенки, березки…
– Так севера, – меланхолично заметил Гоблин. – Это у нас за Рязанью уже лесостепи и все по-иному.
– До вас дошли?
– Не столько дошли, сколько бомбили с беспилотов, пока их Стратегический центр наши чумкой не накрыли. Говорят, эта дрянь люто по Германии и прочим Бельгиям прошлась?
– Пустыня там сейчас. Одни трупы и бурая трава. Только в городах, где бункеры были, народ остался.
– Ибо нехуй.
Пенс кинул холодный взгляд в сторону здоровяка пулеметчика.
– Так все же были люди, Грохот.
– Ну да люди. Наших они много пожалели? Люди, бля!
Тот, кого все называли Пенс, лишь вздохнул в ответ. Ведь и сам он здесь только потому, что больше некому. Некому отомстить за то, что вся эта цивилизованная шушера вытворяла на их родной земле. Безнаказанность в прошлом и подвигнула "Золотой мир" к роковому для них решению. Слишком долго мы отступали…
– Ни хера себе! Это кто так порезвился?
На перекрестке около Datorteket Vittangi на фонарях висели три худощавых тела. В темно-зеленом камуфляже, с обоссанными штанами и перекошенными от мук совсем еще юными лицами. На груди висели таблички со знакомой до боли надписью.