Кирилл ночевал не каждый день, так они условились – бурный секс забирал много сил, Катерина сложно восстанавливалась, в отличие от жениха, который с утра бодрячком уезжал по делам. После свадьбы Катерина планировала переехать к мужу, двушку в аренду сдать, а там видно будет. В свои роскошные апартаменты жених Катерину не приглашал ни разу, она знала только район и видела дом с высокими колоннами, арочные окна на четвертом этаже. Место ей нравилось, дом крутой в дорогом месте.
Кирилл пообещал завершить к свадьбе ремонт, который спроектировало для него ведущее дизайнерское агентство города.
Полистав список гостей, Катерина кемарила час-другой, и за полночь присаживалась за ноутбук – просмотреть и поправить второй личный проект под названием «Салон красоты».
Звонок в прихожей прокурлыкал дважды, и Катерина все не могла понять, кому там с утра не спится. На пороге улыбалась невысокая, широкая в кости женщина с грубыми чертами лица, будто выбитыми из камня неумелым скульптором. Мокрая панама болотного цвета, футболка с волчьим оскалом на груди, серый, взбитый дождем рюкзак возле ног.
– Ну привет, внучка! – уверенно шагнула в проем Меликки, дыша влажностью питерской осени, травами и непривычным собачьим духом.
– Привет, бабуля, – удивленная Катерина отступила вглубь коридора. – Какими судьбами, что не позвонила? Я бы встретила.
В деревню Катерина приезжала последний раз лет десять тому назад, а вот когда в школе училась, так ездила почти каждое лето. Местечко ей нравилось, еще бы и комарья поменьше. Изба из темных, в обхват ноги, бревен, заросших мхом до окон, окруженная крапивой, крыжовником, чертополохом да забором из гнутых облезлых жердей выглядела неприветливо-мрачно. Они с матерью обычно спали валетом на узкой скрипучей кровати, возле засиженного мухами окна. Вдыхали терпкий запах полыни, подвязанной к потолку для сушки, слушали песнь сверчка за печкой, да бормотание ветра за окном. По детской наивности Катерина звала вечно нечесаную бабку «Ягой»; та частенько дремала днем на печи, которую подтапливала даже летом. Мать наказывала дочь чтением, заставляя по вечерам читать биографии именитых художников. Меликки на прозвище не обижалась, щурила узкие глаза, улыбалась, собирая вокруг рта паутинку морщин. Годы не изменили облик Меликки.