Тут ведь нет сокровищ. Запасов еды не так уж много. Если дело в мести, то я постаралась бы помогать, чтобы пленник не страдал. А взамен – он не стал бы устраивать кровавую резню.
План и без того был шаткий, а уж из-за этих гвоздей и вовсе становился мало возможным! Я по глазам монстра поняла – он не простит, не забудет своих ран. И от мести так легко не откажется. Но всё же – я попробую. Постепенно, шаг за шагом.
Ведь, как говорит Ньяра, добро удесятерится.
Что там вначале… нужно поздороваться?
Кивнув своим мыслям, я повернула ключ в замке и зашла в темницу. Здесь кровью пахло ещё гуще. Атмосфера стояла мрачная. Я двигалась, будто под толщей воды. Монстр жутко следил за мной из-под полуопущенных век.
“Добрый день”, – хотела произнести я, но запнулась. Какой же он добрый? Желать благословение Ньяры тоже глупо, дикари в неё не верят. Тогда что сказать?
Впервые я так остро ощутила недостаток знаний о правильном общении.
– …здравствуйте, – всё же произнесла я. Мужчина даже не моргнул в ответ.
– Принесла вам поесть… – я торопливо убрала крышку с тарелки, чтобы он увидел.
Я старалась не смотреть ни на раны, ни на голый торс, ни в яркие глаза, светящиеся в полумраке. В итоге выбрала точку между бровей.
Тихо звякнули цепи.
И мужчина растянул разбитые губы в усмешке. Удлинённые звериные клыки сверкнули, отражая свет, падающий из крохотного окна.
– И как, по-твоему, я должен это сеъсть? – хрипло спросил он.
Я сглотнула ком.
– Я… я могла бы вас покормить, – прошептала я.
Кажется, такой ответ его удивил. Он коротко зло усмехнулся. Зазвенели потревоженные цепи, и мужчина скорчился от боли в раненых руках. А потом выдохнул слова вместе с паром:
– У тебя сердечко колотится, как у испуганной пичужки, айла. Ещё и человек… Лучше улетай отсюда, пока крылышки целы.
– Н-но… вы должны поесть, – упрямо сказала я. – Тут печёная репа и сухари…
– Если приблизишься, откушу твои маленькие пальчики, – грубее рыкнул он. – Спорю, они будут повкуснее репы.
– …ваша раса ест человечину? – опешив, спросила я.
– Конечно. На завтрак и ужин. А ещё заражаем скверной через взгляд. Так что лучше беги.
Я нахмурилась.
Я знала, что про взгляд – это неправда. Такая же, как то, что я краду бинты ради крови. Ведь иначе все солдаты бы уже болели. А у Тии отец не смотрел никому в глаза, и всё равно заразился.