Разумеется, он ощущал и поддержку Бел-узура. Этот человек был для него не только соратником, но и тенью, которая понимала и дополняла его мысли, знала, когда настоять, а когда уступить. Бел-узур, как и он сам, смотрел на эту дорогу не только как на возможность, но и как на испытание их стойкости. Путешествие до Пальмиры было лишь первым шагом, но и на этом пути уже было немало испытаний. Прокладывать дорогу через пустыню, сталкиваться с песчаными бурями и ветрами, которые, казалось, старались стереть их следы, – всё это накладывало на путников след. И всё же, с Бел-узуром рядом он чувствовал себя более уверенным. Ведь и тот, и другой знали: их связь, основанная на испытаниях, позволит справиться с трудностями, которые могли бы подломить иного путника.
Его мысли устремились вперёд, к дороге, что вела их в Тадмурту, к её скрытым опасностям и скрытым глазам. Тугар прекрасно знал, что каждый переход требовал от него максимальной бдительности. Он не просто чувствовал ответственность за каждого из тех, кто доверился ему, он знал, что его опыт и знания помогут им избежать ошибок. Не зря они наняли дюжину опытных воинов, советованных в отделении Дома Элби в Анате. Эти люди знали дорогу, знали, как вести себя на каждом переходе, в каждом укромном месте, где опасность могла подстерегать из-за бархана или издалека, наблюдая за караваном.
Каждая ночь в пустыне была полна предостережений. Песчаные бури, внезапные и мощные, поднимались, словно невидимые руки ветра, застилая горизонт. Кучевые волны песка поднимались и сбивали с толку, и лишь самые опытные проводники знали, как переждать этот гнев пустыни, спрятавшись от вихрей и песчаной пыли, что могла задушить любого, кто встретится с нею лицом к лицу. Но они знали, что такие ночные шторма – не самое страшное, что может встретить караван. Там, среди пустынных просторов, прятались люди, что были не менее грозны, чем сама природа.
Кочевые племена, знакомые с каждым укрытием, караулили на дальних путях, что пересекали Анат и Тадмурту. Их силуэты возникали в сумерках, притаившись за барханами, готовые напасть в момент, когда караван становится уязвим. Они знали эту дорогу лучше, чем кто-либо: их мир был кочевым и не имел постоянного дома, лишь пересекающиеся линии путей, знакомых только им. Поэтому каждый проход здесь был живым напоминанием о том, что путь требует бдительности и силы, и охрана стала неотъемлемой частью каравана. Наёмники, воины, люди, привычные к риску и знанию того, что жизнь здесь стоит столько же, сколько острый клинок в руке.