– Я уже ухожу, – резко ответил ярлу Сигурд и пошлепал прочь от костра.
Пропуская его, Бьерн посторонился. Сигруд заметил удивленно приподнятые брови ярла, но даже не подумал что-либо объяснять, просто угрюмо прошел мимо.
По пути он никого не встретил. На дворе по-прежнему было тихо, в мелких лужах блестел лунный свет, у пустого сеновала сонно мотали гривами отощавшие за зиму лошади, две собаки спали подле избы, свернувшись клубками и закрыв носы пушистыми хвостами. У входа в воинскую избу дремал кто-то из хирдманнов Бьерна. Похоже, ярл не доверял жителям Каупанга, если после радушного приема и пира выставлял у дверей охрану.
– Да плевать мне на него! – зло буркнул Сигургурд и ввалился в дом.
Внутри царили покой и затхлость, впрочем, как уже многие и многие годы.
Пробравшись к своему ложу, Сигурд остановился, разглядывая спящую жену. Снефрид была по-своему очень мила – пухлая, светленькая, нежная. Она лежала на спине, приоткрыв маленький рот и разбросав руки в стороны. Одеяло сползло с ее плеча, утянув за собой край рубахи, и в широком вороте виднелась молочная кожа груди. Сигурд вспомнил, как приятно было прикасаться к этой коже, оставляя на ней розовые следы, сминать ее, гладить, ласкать.
– Подвинься! – склонившись над женой, пробормотал он и пихнул Снефрид кулаком в мягкий бок. Та всхлипнула во сне, распахнула глаза, сонно заморгала.
– А? Что? Что случилось?
– Мышка кошкой разродилась.
Сигурд обеими руками грубо подвинул жену к стене, завалился на лавку спиной к ней, натянул до подбородка одеяло, затих. Немного поворочавшись, Снефрид ловко перетянула одеяло на себя, вновь ровно засопела. Сигурд чувствовал, что она не спит, что нежданная грубость мужа обидела ее и теперь она просто притворяется, чтоб не услышать чего-нибудь еще более обидного.
– Прости, – тихо сказал он.
Снефрид пошевелилась, ласково провела ладошкой по его волосам, прижалась к нему сзади. Перекатившись на спину, Сигурд обнял ее одной рукой, притянул поближе. Другую руку заложил под голову и, глядя в потолок, спросил:
– Тебе нравятся воины?
– Мне нравишься ты, – проворковала Снефрид.
Ее макушка упиралась бонду в подбородок, от ее волос пахло чем-то кислым. Сигурд поморщился.
– Неужели девочкой ты не мечтала о будущем муже? Скажи, о ком ты мечтала, Снефрид? Неужели о ленивом, толстом бонде, берущем в руки оружие лишь для защиты своего никчемного дома?