– Дайте отцу сесть, – говорит Танна, целуя его в плечо. – О, Господь, милостивый Господь, спасибо, что привёл его домой.
Лев выдыхает так, будто только что взобрался на гору. Устало падает на диван. Усиленно трёт лицо. Лазарь садится рядом с ним. В его глазах встают слёзы. Он кладёт руку на бедро сына. Лев вздрагивает.
Шесть месяцев назад Лев оставил свой табачный бизнес и отправился воевать с итальянцами, вторгшимися в Грецию вскоре после потопления Италией греческого крейсера. Хотя итальянский диктатор Муссолини и стремился показать немцам, что он той же масти, греки сумели дать отпор и противостояли вторжению. Греческие газеты выходили с заголовками в одно слово:
Οχι! (НЕТ!)
Нет, эту нацию не подавили бы итальянцы – или кто-либо ещё! Греция бы до последнего сражалась за свою честь! Мужчины из разных уголков страны вызывались добровольцами, в том числе и евреи из Салоников, несмотря на сомнения, высказываемые пожилыми членами общины.
– Это не твоя битва, – сказал Лазарь сыну.
– Это моя страна, – возразил Лев.
– Твоя страна, но не твой народ.
– Если я не буду сражаться за свою страну, что будет с моим народом?
На следующий день Лев записался на фронт и сел в трамвай, полный еврейских мужчин, торопящихся взять в руки оружие. В ходе истории я бесчисленное количество раз наблюдала подобное – мужчин, накаченных адреналином войны. Это редко заканчивается хорошо.
Поначалу греческое наступление было крайне успешным. Их решительные попытки позволили сдвинуть линию фронта. Но с наступлением зимы и суровых погодных условий ресурсы греков иссякли. Не хватало людей. Припасов. Итальянцы в конце концов обратились за помощью к мощной немецкой армии, и для греческих войск это означало конец. Всё равно что лошади, галопом выбежавшие в открытое поле и обнаружившие, что оно кишит львами.
– Что произошло? – спрашивает Лазарь сына.
– Наше оружие, танки, всё было очень старое, – хрипло говорит Лев. – Чего мы только не испытали! Мы голодали. Замерзали.
Он поднимает голову, в глазах читается мольба.
– Папа, в последние дни у нас даже не было патронов.
Лазарь спрашивает о знакомых евреях, ушедших добровольцами на фронт, как и Лев. После каждого названного имени Лев отрицательно мотает головой. Танна зажимает рот ладонью.
Себастьян смотрит на отца с другого конца комнаты. Что-то в видимой немощности отца не позволяет мальчику заговорить. Зато Нико ничего не смущает. Он подходит к отцу и протягивает рисунки, которые нарисовал к его приезду домой. Лев берёт их и выдавливает из себя улыбку.