Орловы. На службе Отечеству - страница 27
Свои переживания Алексей не преминул изложить императрице тоже, сообщив не только о том, что «на другой день после пожара флота он с ужасом увидел, что вода в Чесменском порту, который не очень велик, была совсем красная, – так много погибло в ней турок», но и о том, что «увидев в разгаре сражения, что адмиральские корабли взлетели на воздух, подумал, что брат его погиб. Он почувствовал тогда, что он не более, как человек, и лишился чувств; но минуту спустя, придя в себя, он приказал поднять паруса и с своим кораблём бросился на врагов. В минуту победы офицер принёс ему известие, что его брат и адмирал живы. Он говорит, что не может описать, что почувствовал в эту минуту, самую счастливую в его жизни». Это мы цитируем письмо не Орлова, а Екатерины (к Вольтеру). В драматизм (и даже мелодраматизм) ситуации она погружает великого философа с заметным удовольствием – видимо, чтобы подчеркнуть душевную тонкость Орловых, на клан которых она сделала ставку. Дескать, вот каковы превосходные человеческие качества братьев! Предполагалось, что Вольтер должен при этом оценить и собственные человеческие качества самодержицы, столь чуткой к чужим чувствам.
Век XVIII, июль 1770 года. Российский корабль «Три иерарха» с кейзер-флагом на мачте. Алексей Орлов пишет письмо брату Григорию о результатах Чесменской битвы
Донесения адмирала Спиридова и генерал-аншефа Орлова о чесменском событии удивительно похожи. Спиридов извещал императрицу: «Неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище (зрелище – на языке того века), а сами стали быть во всем Архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующи».
Алексей Григорьевич же спешил обрадовать Григория Григорьевича, как автора «особого мнения», которое позволило младшему брату отличиться в глазах Её Величества: «Со флотом за неприятелем пошли, до него дошли, к нему подошли, схватились, сразились, разбили, победили, поломали, потопили и в пепел обратили». Каков воинский строй глаголов! И тот и другой авторы явно подражали древнеримскому лапидарному «вене, види, вици» – пришёл, увидел, победил. Прямо-таки русские спартанцы, поклонники краткости в ущерб словесным кружевам!
Екатерина II, получив известие о «славной морской виктории», писала: «Европа вся дивится великому нашему подвигу… Безпристрастныя радуются успехам нашим. Державы же, возвышению империи нашей завиствующие и на нас за то злобствующие, раздражаются в бессильной своей ненависти».