– Я понимаю, – произнес Грейн, но его голос стал решительным. – Но помните одно: если это выйдет на поверхность, последствия будут не только для меня.
Ричардс усмехнулся. Эта усмешка была холодной и безжалостной.
– Мы оба знаем, что это не имеет значения, – сказал он, вытирая пальцем стакан от коньяка. – Важен только результат. А он будет.
Грейн глубоко вздохнул и встал из-за стола. Он подошел к окну, взгляд его был устремлен в темное, освещенное огнями ночного города. В его мыслях кипела буря – мысль о том, что то, что он собирается сделать, может стать поворотным моментом для всей Сангары. Но теперь назад уже не было пути.
Джонатан Ричардс остался сидеть за столом, его рука скользнула по папке с документами, как бы проверяя их, но в его глазах не было ни малейшего сомнения. Время шло, и каждый шаг, который они с Грейном сделали, приближался к точке невозврата.
Грейн молча наблюдал за улицами города, пока не услышал звук открывающейся двери. Он повернулся, и Ричардс подошел к нему.
– Мы договорились, – сказал Ричардс. – Мы сделаем всё, как нужно. Это будет проще для всех нас.
Грейн кивнул и, не произнеся больше ни слова, отошел от окна. Он знал, что решения, принятые этой ночью, изменят его жизнь. Но он также знал, что Сангара, эта страна, так много пережившая, будет стоять на грани нового кризиса.
Через несколько дней мир узнает, что посол Роберт Грейн, без каких-либо предупреждений и неожиданно, подал в отставку, ссылаясь на болезнь. Но его уход из политики, так же как и его отношения с "Новэксом", окажется гораздо более сложным, чем кто-либо мог себе представить.
Карл Браун, следователь национального агентства по безопасности Сангары, сидел в своем кабинете и задумчиво разглядывал экран. Он был уже не первым годом в этой службе и видел многое, но сегодняшнее утро было особенным. Вчерашняя новость о неожиданной отставке посла Роберта Грейна потрясла не только его, но и всю страну. И хотя диагноз, о котором посол говорил публично, казался правдоподобным, Карл почувствовал, что за этим стояло что-то большее. То, что он должен был расследовать, не просто было частью своей работы – оно было личным. Он не любил, когда его интуиция ошибалась.
Вскоре на его столе зазвонил телефон. Его начальник, генерал Дмитрий Тарасов, был известен своей сдержанностью, но голос в трубке был напряжённым, что заставило Карла немедленно сесть прямо.