Но все это мы увидим позже. А в первый приезд Виталия Николаевича встретила размеренная, сонная, зимняя станичная жизнь. Погода стояла пасмурная, моросил холодный дождик, улицы были пустынны. Особого впечатления станица не произвела.
Посмотреть предстояло четыре участка. Первый из них находился на краю станицы. Подъезда к нему не было, метров за пятьдесят до забора пугающе чернела глиняно-земляная жижа. Оставив машину на обочине, Виталий Николаевич попытался пробраться к полусгнившему деревянному забору. Весь участок был застроен сараями, сарайчиками и сараюшками непонятного назначения. Что из них было когда-то саманным домом, понять было сложно.
Второй участок находился чуть ближе к центру и имел не только подъезд, но даже заезд на участок, а также меньшее количество полуразрушенных строений, но дух брошенности витал и над ним.
Третий участок удивил и обрадовал крепким забором из оцинкованного металлопрофиля, асфальтированной улицей и домиком для семи гномов, потому что Белоснежка туда не прошла бы по росту. Мой муж тоже не прошёл, даже согнувшись. Непонятно, на кого было рассчитано столь крошечное строение.
В списке оставался последний телефон, по которому предстояло позвонить. Хозяин четвертого участка чудом оказался в станице, а не в Москве, где он с семьёй обычно проводил зиму. В Ясенской же у них было два участка: тот, что продавали, и дом в центре, который они использовали как летнюю дачу, проводя там время с апреля по ноябрь. В этот раз хозяин приехал за заготовками к новогодним праздникам на пару дней и вечером должен был уехать в Москву. Тут-то его Виталий Николаевич и поймал.
Судьбоносная встреча произошла на улице Кирпичной, где, оставив машины на асфальте, мужчины пошли по раскисшей дороге к огромному зеленому пустырю, вольготно раскинувшемуся за первым от дороги домом соседа.
Четвертый участок был самым большим – двадцать шесть соток. В таблице, которую я выдала мужу, напротив стояла пометка: семь деревьев грецкого ореха. Участок был абсолютно пустой, если не считать этих самых орехов, росших по периметру. Дорога проходила вдоль всей длины и была открыта ветрам и глазу прохожих. Отсутствие забора компенсировали колодец с водопроводом, заведенным на участок и столб со щитком и проводами. В водопроводном колодце сидела трогательная зеленая лягушка. Для сибиряка в декабре это было потрясающе.