И вот у старшого стянули целую пайку. Моя вина была неопровержимой – кровать стояла около самой печки и нашли крошки, но крошки в ногах. Около печки. Начали допрос с пристрастием. Это уже большое ЧП.
Сначала уговаривали сознаться, отдашь потом 10 паек – и всё. Затем сделали "цыгана ". Цыган на гору едет на телеге – зажимают голову между ног, а пальцами и кулаками против шерсти трут, давят по голове – волосы выдираются пучками. Очень больно…
Потом "горячие" бьют ложкой по запястью смоченной слюной – плюют все и чем больше, тем больнее, да еще с оттяжкой…
Орет "пахан", орут-визжат шавки-"шестерки": признавайся, как это через тебя лезли на печку, а ты не видел и не слышал… Признавайся, ничего не будет!
Но сзади уже тащат одеяло… Кружат, заходят сзади, вроде щадят… Шестерки, сексоты, падлы…
Тут мой брат Толик, старше меня на год и три месяца, как заорет:
– Ребята! Пацаны не надо, он никогда не возьмет. Он даже на колхозную кукурузу боится, там солью, объездчики стреляют, даже на шухере боится стоять! Пацаны-ы-ы! Наш отец партизан, погиб, мы сироты, мама обещала приехать забрать, что я ей скажу?! Мы будем неделю пайки носить, не делайте темную!!! Пацаны! Он никогда не брал ничего – он дрыстун…
Последний аргумент, скорее всего, подействовал, – разъяренная и напуганная толчея притихла, остолбенела…
Но было уже поздно. Одеяло взлетело черной тучей и накрыло согнувшееся в калачик худое тело доходяги… Только слышался писклявый голос: ой, мамочка, спаси, я не виноват.
Но удары уже сыпались, как град.
И вдруг тишина. Сорвали быстро одеяло и орут: «Стой! Стой. Не виноват!..»
А дальше я уже ничего не помню. Усадили на кровать. Сижу, хлопаю глазами…
– Ну, что, не загнулся от страха? Да тебя еще и не били. Правда, дрыстун…
– Эй, ты, где спрятался? Забирай своего брата. Гля, да он еще доходяжнее своего братца, ещё и косой. Бери, веди в толчок, – га, га, ха…
– И нахрена им дают ещё и рыбий жир. Глянь, худые, пухлые и не в изоляторе…
– А спасли "шестерки" пока меня донимали ложками и "цыганом", шестерки-помощники, верные слуги, за кусочек сухарика делали своё дело. Они потому и устраивали такие дознания. Сначала обшарили тумбочки, все кровати. У одного из средней группы нашли в кровати крошки. Но не хлеба, а сухарика – под подушкой. И самое главное: он, этот вор, сам следил за обыском и как только увидел, что они нашли сухарик, рванул из окна со второго этажа: Не успели, не успел убрать крошки…