А потом он всё понял.
Это она! Это она сделала! Ташка и притащила этих личинок! Поэтому она так смотрит!
Гоблиненок бросил взгляд на маму. Ее лицо и плечи стали ужасной кровавой кашей. От былой красоты не осталось и следа.
Слёзы брызнули, а он решительно поднялся.
Надо перетащить ее внутрь! Скорее!
Собравшись силами Зур”дах начал волочить маму. Это было тяжело. Ведь он был в несколько раз меньше матери.
Давай! Ты сможешь!
Рывок…рывок…рывок…
Он затащил маму внутрь, но только наполовину, на больше не хватило сил.
Еще немного, – стиснув зубы подумал Зур”дах.
Рывок за рывком – и через полминуты он сумел затащить маму на меховую подстилку внутри жилища. После этого он бросился к зельям и мазям мамы, но…он просто не знал какая для чего. Он не знал, что из всего этого нужно наносить на такие раны.
– Что делать…что делать?.. – растерянно бормотал он. Слезы уже давно высохли, а внутри бушевала злость и чувство невероятной беспомощности. Он ничего не мог сделать.
Паника мешала просто думать, не говоря уже о принятии верного решения. Мысли испуганно разлетались, как вспугнутые хищником звери.
Мама по-прежнему не приходила в сознание, хоть и дышала теперь часто и громко. Всё её тело страшно потело, исторгая из себя зеленоватый пот и отвратительно воняя.
Позвать! Надо кого-то позвать на помощь! Кого? Ксорха?
Зур”дах тут же откинул эту мысль – в круг Охотников его даже не пустят.
Кто же тогда может помочь? Кто из взрослых?
На краю племени жила знахарка, но он даже точно не помнил, где она живет,и вряд ли она поможет незнакомому гоблиненку.
Никто не приходил на ум.
Никто не поможет. – вдруг обреченно осознал он, – Никто.
А потом злость заставила дрожать всё его тело. Ташка заплатит! Они заплатят, все эти шлюхи. Почему они просто не помогли, почему сразу не помогли его матери?! Чего ждали?
Одна единственно верная мысль вдруг мелькнула в голове.
Драмар! Может Драмар?
Пусть он был старым, дряхлым, но он был взрослым. Единственным взрослым, который не откажет в помощи. Надо только успеть его позвать.
Зур”дах кинулся наружу, сжимая в гневе кулаки.
Ташка стояла там же.
Они встретились глазами. И в этот раз гоблиненок не контролировал себя – глаза пробудились сами. Но теперь изнутри глянуло что-то темное, с черными глазами, что-то, что теперь стало частью его. Гнев вдруг стал распирать его грудь, мешая дышать. В голове бешено стучало сердце.