Ланн зубами схватил Пипетку за шиворот, а та радостно размахивала всеми четырьмя лапками, будто отведала самого лучшего лакомства в мире.
– Ваши Зародыши ещё совсем юные, импульсивные, непокорные. Вскоре они остепенятся. И тогда, вполне возможно, вы будете скучать по тем временам, когда они шалили напропалую и творили всё, что в голову взбредёт.
Каждый школяр с тревогой взглянул на своего подопечного, опасаясь, как бы тот не сбежал и не натворил бед.
Ковен глянул в бездонные чёрные глаза Черномордика. Зародыш перекувыркнулся в шаре с водой и брызнул ему прямо в усы.
«Ах ты, маленький безобразник!» – мысленно обругал он малыша.
«Безобразник?! – возмутился тот, пуская пузыри. – Неправда, я лапусик!»
С ночи Шамониоса они с Черномордиком всё лучше понимали друг друга. Ковен и не заметил, как телепатический обмен эмоциями перерос в осмысленный диалог: сначала Зародыш говорил отдельные слова, затем – целые предложения.
– Берегите их. Не все минералы безопасны. Турмалин действует на них как котовник на нас, а вот другие камни… Хорошо, урок окончен, – объявила преподавательница. – В следующий раз мы ещё поговорим о турмалине, а потом перейдём к свойствам оникса.
Четверо друзей не торопились уйти, охотно пропуская вперёд остальных школяров. Им хотелось остаться одним и поговорить, не опасаясь чужих ушей. Ковен старательно уложил в торбоход тетради, и тот запрыгал от счастья, что ему доверили нечто важное.
– Скорее расскажите мне что-нибудь интересное! – взмолилась Брайна. – Больше пяти минут про минералы слушать невозможно!
– Потому что они невкусные? – поддразнил её Ковен.
– Невкусные! То-то и оно!
– Вы оба заблуждаетесь! – возразила Сирения. – На юго-востоке Квентрии есть селения, где среди прочих блюд подают морскую гальку. Само собой, её не грызут, только лижут, посыпав специями.
Брайна поглядела на неё с неподдельным интересом.
– А это идея! Можно придумать столько вариантов…
Остальные засмеялись. Кулинария опять целиком и полностью захватила ангорскую кошечку.
– Вам не кажется это странным? – спросил Лексиос, наигрывая на кантеле.
– Ты о чём?
Бенгальский кот указал на стену слева от них. По одной из деревянных панелей, будто гусеницы, ползли причудливые узоры, постоянно меняясь и переплетаясь.
– Рукокрылое исчезло, сбежало, однако в замке по-прежнему творится нечто невообразимое, порядка нет как нет.