Гримо смерил того тяжелым презрительным взглядом:
– Постойте, постойте. Слышите меня? Оставьте его в покое. Пусть дальше рассказывает про своего брата и гробы…
– Три гроба, – снова вмешался посторонний.
– Да, три гроба, – согласился Гримо с натянутой учтивостью. – Если вам так угодно. Да ради бога, хоть сколько. Но может быть, вы нам сначала скажете, кто вы такой?
Незнакомец вынул левую руку из кармана и положил на стол замусоленную визитку.
Каким-то образом визитная карточка своим прозаическим видом вернула всем способность рассуждать здраво, развеяла иллюзию, разоблачила шутку, превратила хриплоголосого гостя в простого потрепанного актера, страдающего некой манией. А все потому, что Миллс прочитал на карточке следующее: «Пьер Флей, иллюзионист». В одном ее уголке было напечатано: «Калиостро-стрит, 2В, индекс WC1…» – а в другом накорябано: «…или Академический театр». Гримо рассмеялся. Петтис выругался и позвонил в колокольчик, вызывая официанта.
– Так что же, – Гримо щелкнул карточкой о большой палец, – я так и думал, что примерно этим все и кончится. Вы фокусник, не так ли?
– На карточке разве это написано?
– Так-так, если я назвал профессиональный ранг ниже, прошу прощения. – Гримо качнул головой, фыркая, словно развеселившийся астматик. – Я не думаю, что вы соблаговолите показать нам одну из ваших иллюзий?
– Отчего же? С радостью, – неожиданно для всех ответил Флей.
Последующие его движения были так быстры, что застали компанию врасплох. Их можно было принять за нападение, хотя таковым они не являлись – по крайней мере, в физическом плане. Он наклонился над столом прямо к Гримо, опустил воротник пальто и снова поднял, прежде чем кто-то, кроме профессора, успел разглядеть его лицо. Однако Миллсу показалось, что он ухмылялся. Гримо продолжал сидеть в напряженной неподвижной позе. Только челюсть выступила вперед и приподнялась так, что рот стал похож на презрительную дугу, выгнувшуюся посреди подстриженной бороды. Он как ни в чем не бывало продолжал щелкать визиткой о большой палец, но кожа его приобрела сероватый оттенок.
– А теперь, прежде чем я уйду, мне нужно задать еще один вопрос знаменитому профессору, – учтиво сказал Флей. – Скоро, как-нибудь вечером, к вам кое-кто наведается. Брат и меня подвергает опасности, но я готов пойти на этот риск. Кое-кто, я повторяю, к вам наведается, причем довольно скоро. Кого вы предпочтете: меня? Или мне стоит послать брата?