– Я думала, ты один из немногих хороших парней в этом гнилом мире. Но, видимо, ты такой же мудак, – выпалила она, прежде чем выбежать из машины.
Одежда на хрупком теле моментально промокла и потяжелела под захлестнувшим город ливнем, а по потускневшим рыжим волосам заструилась вода. Не глядя, Вивьен неслась по тротуару вечернего Сиэтла, пока ее не одернула крепкая хватка.
– Ну и куда ты сейчас собралась? – чуть ли не кричал догнавший ее Джаред, заглушаемый непогодой.
– Я не поеду с водителем под транквилизаторами! – Ви дернулась в попытке освободиться.
Гневный взгляд был способен прожечь дыры в его обороне, но Миллс почти не видел ее лица за плотной стеной из дождя.
– Хватит, вернись в машину, – настаивал он.
Проигнорировав, Вивьен обернулась к семенящей мимо пожилой женщине с прозрачным зонтиком:
– Простите, мэм, можно с вами?
Та с подозрением глянула на Миллса и подозвала девушку к себе, защищая под зонтом. Джареду оставалось беспомощно наблюдать, как удаляется фигура Вивьен, пока дождь не размыл и ее.
* * *
Весь оставшийся вечер Вивьен не могла найти себе места в квартире. Заново обыскав все комнаты, она не обнаружила ничего значимого. Ни одной ниточки, что могла привести к Саре. Ночь предстояла бессонная. Но не только переживания о сестре терзали ее.
Ссора с Джаредом и то, чтó пришлось о нем узнать, удручали. Брошенные им слова задели, но беспокойство перевешивало обиду. В мыслях, пропитанных красным сухим, не утихал вопрос: «Что он сейчас делает?»
Отпив еще немного вина, она устало развалилась на диване в полуосвещенной гостиной. Вивьен обнимала цветастую подушку, а тонкие пальцы отбивали на ней ритм играющей в наушниках музыки. Когда очередная песня закончилась, сквозь возникшую тишину донеслись глухие стуки. Чертыхнувшись, она метнулась в прихожую.
– Вивьен? – послышался взволнованный голос с той стороны. – Я битый час стучусь, уже думал вскрывать замок.
– Чего тебе? – Она стянула наушники, отложила их на ближайшую полку и недовольно скрестила руки на груди, словно Миллс мог ее увидеть сквозь дверь.
Стоило услышать голос, грубо оттолкнувший ее несколько часов назад, как злость вновь захлестнула.
– Открой, пожалуйста. Надо поговорить.
– Не все дерьмо на меня вывалил? Ну, говори.
– Хочешь, чтобы нас весь подъезд слышал?
– Мне плевать.