– Сейчас тебе не о чем волноваться, дорогая моя, разве что о том, как поправить здоровье и набраться сил. О внешности не говорю, тут ничего не изменилось. Ты молода, красива, и я не сомневаюсь, что ты вновь выйдешь замуж. Только в следующий раз не выходи по любви. Это ошибка. Теперь тебе нужны положение в обществе и верный спутник жизни.
Она рассмеялась. Один раз сильно обожглась и более не собиралась идти на такой риск – связывать себя брачными узами. Но, как это ни странно, обдумывала именно тот вариант, который предлагал проницательный старик-адвокат. И так уж вышло, что решение ей предстояло принять в этот день. Эдгар Свифт уже ехал на виллу. Он позвонил четвертью часа раньше, чтобы сказать, что его неожиданно вызвали в Канны на встречу с лордом Сифейром и он незамедлительно отправляется туда, но до этой встречи ему необходимо увидеться с ней. Лорд Сифейр занимал пост министра по делам Индии, и этот внезапный вызов мог означать только одно – Эдгару собирались предложить тот самый важный пост, который он и рассчитывал получить. Сэр Эдгар Свифт, рыцарь-командор ордена «Звезда Индии»[1], работал в Гражданской службе Индии, как и его отец, и сделал блестящую карьеру. Пять лет он был губернатором Северо-Западных провинций и в период смуты проявил себя с самой лучшей стороны. Когда он покидал эту должность, все сходились в том, что более компетентного человека в Индии нет. Он показал себя блестящим администратором, решительным, но тактичным, а если и ему приходилось употребить власть, он всегда знал чувство меры и проявлял великодушие. Как индусы, так и мусульмане доверяли ему и любили его. Мэри знала сэра Свифта всю жизнь. Когда умер ее отец, еще молодым, и она с матерью вернулись в Англию, Эдгар Свифт, приезжая на родину в отпуск, обязательно проводил с ними достаточно много времени. Ребенком возил Мэри в цирк, девушкой-подростком – в кино и в театры, каждый год присылал ей подарки на день рождения и на Рождество. Когда Мэри исполнилось девятнадцать, мать сказала ей:
– На твоем месте, дорогая, я бы не виделась так часто с Эдгаром. Не знаю, заметила ли ты, но он в тебя влюблен.
Мэри рассмеялась.
– Он же старик.
– Ему сорок три, – сухо ответила мать.
Но он подарил ей изумительные индийские изумруды, когда двумя годами позже она вышла замуж за Мэттью Пэнтона, а узнав, что в семейной жизни она несчастна, проявил максимум сочувствия. Отслужив пять лет губернатором, он вернулся в Лондон. Когда ему сказали, что она во Флоренции, тут же примчался, чтобы повидаться с ней. Но остался, проводя здесь неделю за неделей, и причина, конечно же, не укрылась от Мэри: он выжидал удобного момента, чтобы сделать ей предложение. Как долго он любил ее? Оглядываясь назад, Мэри решила, что с пятнадцати лет, когда он приехал в очередной отпуск и обнаружил, что она уже не ребенок, а юная девушка. Такая верность, безусловно, подкупала. Но, разумеется, разница в возрасте никуда не делась, оставалась неизменной и между девятнадцатилетней девушкой и сорокатрехлетним мужчиной, и между тридцатилетней женщиной и мужчиной пятидесяти четырех лет. За эти годы он многого добился. И казалась абсурдной даже мысль о том, что государство откажется от услуг такого высококлассного специалиста. Конечно же, его вызывали для того, чтобы предложить еще более важный, в сравнении с прежним, пост. Мать Мэри уже умерла, никаких других родственников у нее не было, и она не могла назвать ни одного человека, к которому она питала такие теплые чувства, как к Эдгару.