Программа-минимум была определена, и я пояснила симпатичной крашеной «коломенской версте» чего я желала бы надеть. Со вкусом у меня, слава Богу, все в порядке. Потом, высунула личико и пропела:
– Лапулечка, козлик мой ненаглядный, ты не мог бы купить мне баночку геля для волос.
Я решила все же попытать счастья и скрыться. Поживу у Таньки на даче, отлежусь.… Только продавщица своей любезной предупредительностью спутала мне все карты.
– У нас есть хорошая косметика, я вам сейчас принесу.
Пришлось мне по-солдатски втискиваться в новый костюм, потому как черный свинцовый взгляд задержался на часах многозначительно. Девушка принесла мне целую корзиночку всякого женского барахла.
– Если умеешь, воспользуйся этим, – посоветовал мне бандит ехидно.
Продавщица одарила его взглядом полным неодобрения.
– Для этого нужно много времени, – сказала она убежденно.
– Ерунда, моя Маша справится за 5 минут.
Он подчеркнул голосом отведенный мне лимит, и я беспечно махнула потрясенной девушке:
– Плевое дело.
Результат был неплох. Я взглянула в зеркало на томную длинноногую красавицу в темно-сиреневом маленьком платьице. Поправила затянутые в узел волосы, ниспадающие упругими кольцами по плечам. Этому нехитрому сооружению с эффектом «мокрых волос» научила меня Танька. Просто и быстро – банка геля и расческа. Еще бы пару цыганских колец в уши… и на панель! Истерический смех рвался из моего горла. Из примерочной я вышла, улыбаясь почти весело – пожалуй, терять мне нечего. Ноги, приспособившиеся к парусиновым тапочкам, сейчас, когда их обнимала мягкая кожа на 8-мисантиметровой шпильке, слегка дрожали, но все же не спотыкались. Я скромненько дождалась, когда мой кавалер расплатится, и поплыла к выходу, спросив в дверях:
– Ну что, милый, ты меня хочешь?
Твердо решила: в случае отрицательного ответа огрею его сумкой и выскочу на проезжую часть с истошным воплем. Уж лучше быть сбитой машиной, чем задушенной неизвестно кем.
– Да, – откликнулся он коротко и глухо.
На улицу мы ступили почти влюбленной парой. Я привалилась к острому плечу и мрачно спросила:
– Что ты от меня хочешь?
– Исправишь свою оплошность – и катись к чертовой матери.
Я почувствовала, что офонареваю.
– Это что же, оглаживать твои яйца пока не заблестят?
– Какие яйца? – напряженно откликнулся спутник и тут же разозлился. – Кто о чем, а вы, бабы, все о … (тут он сказал слово непроизносимое в приличном обществе).