Только у его величества Случая сегодня были грандиозные планы на мой счет. Жаль, о своих намерениях он не сообщает заранее. Иначе, я дослушала бы Иглесиаса до победного конца и, наплевав на работу, осталась млеть в своей постели. Правда, эти горькие открытия пришли ко мне гораздо позже. А сейчас я мчалась по щербатым ступенькам с родного девятого этажа, не дождавшись дребезжавшего лифта. У самого выхода из подъезда я споткнулась и замахала суматошно руками, чтобы удержать равновесие. Перспектива грохнуться на облагодетельствованный бомжами пол не радовала. В результате такой аэробики на ногах я устояла, но сумка съехала с плеча и разинула рот обожравшимся крокодилом. Из её чрева посыпалось все, что я туда запихнула несколько минут назад.
– Б…кий род, – сказала я с чувством и принялась лихорадочно хватать свои вещи, наплевав на гигиену.
К остановке я мчалась крупной рысью и вряд ли бы успела заскочить в троллейбус, если бы не баба Валя. Углядев мою мятущуюся невдалеке челку, старушка сделала вид, что готова к последнему издыханию и штурмовала ступеньки, как Эверест, т. е. в час по чайной ложке.
– Что, Машенька, опаздываешь? – добродушно пыхтела бабка, пока молодой парень, приняв тактический маневр за чистую монету, тянул её за налитые жиром бока вверх.
– Спасибо, баб Валь, век не забуду.
В результате я оказалась в нужном месте, в нужное время. Правда, вид у меня был при этом шальной, если не сказать шалый. И я тут же не преминула услышать оценку своему состоянию.
Оля Волкова, поправляя тщательно наманикюренным пальчиком идеально выщипанную бровь, сказала протяжным полушепотом:
– Ну-у, Манюня наша совсем одичала. Наверное, у неё климакс.
Я затормозила у зеркала и попыталась справиться с разметавшимися кудрями с помощью пятерни, поэтому услышала и продолжение разговора.
– Врешь, ты, Лялька, – лениво прогудел Сева Ложкин, чавкая, как верблюд жвачкой. – Она не такая старая. И парень у неё нормальный.
– Ложкин, Ложкин – Поварешкин… – усмехнулась девица.
– А мужичок-то у неё и на самом деле клевый, – тонкая пигалица Лика Шантрель заблестела круглыми маслинами глаз совершенно по-еврейски.
– Что ж, мои дорогие, – объявила я громко, роясь интенсивно в сумке в поисках ключей от кабинета. – Пока вы не занялись обсуждением моей интимной жизни всерьез, предлагаю заняться непосредственно тем, для чего, собственно, мы тут и собрались.