– Ей должно быть шестьдесят три года, но она не выглядит на свой возраст, – с несвойственной злостью, думала Светлана. – Вот что значит, человек жил для себя! Ухоженная, гладенькая, похожая на настоящую женщину, ни то, что мы заезженные лошадки, – ей захотелось уйти и забыть всё как кошмарный, неприятный сон.
– Здравствуй! – заговорила в этот момент Светлана Викторовна и, поправившись, повторила: – Извините, здравствуйте! – растерянно глядя на Светлану, предложила: – Проходите, пожалуйста, – Светлана стояла, молча, не двигаясь с места. Хозяйка ещё тише, дрожащим голосом произнесла: – Пожалуйста! – и отошла в сторону, пропуская дочь в комнату.
Поколебавшись, та шагнула вперёд. Светлана Викторовна, войдя в просторную гостиную с большим количеством мягких диванчиков и кресел, рукой пригласила гостью присесть. Светлана остановилась в замешательстве, не зная идти дальше, или нет? Решившись, прошла и опустилась на мягкий диван, так и не произнеся ни слова.
Обе, молча, смотрели друг на друга. Чем дольше Светлана разглядывала хозяйку, тем больше находила сходств с собой. Заметила, что от волнения у Светланы Викторовны приподнялись брови, сделав изгиб ещё круче, и она немного закусила нижнюю губу, точно так же как это делает от волнения Светлана. Разными были только глаза – у Светланы тёмно-карие, как у отца, а у Светланы Викторовны каре-зелёные, как будто немного выцветшие. И взгляды у них были разные. Светлана Викторовна смотрела со страхом и нескончаемой виной, а Светлана сердито, даже зло.
Суетясь, женщина садилась то, с одной стороны, у Светланы, то с другой.
– Чай, кофе, может быть, что-нибудь хотите? – вспомнив о правилах приличия, предложила хозяйка.
Светлана, молча, покачала головой. Светлана Викторовна, наконец-то опустилась в кресло и взволнованно посмотрела на дочь.
– Я понимаю, – со страхом в голосе произнесла она, – я отлично понимаю твоё отношение ко мне и моему появлению в твоей жизни. Я виновата, очень виновата! Виновата перед тобой, перед девочками, но в тот момент, я не могла поступить иначе. Я не могла допустить, чтобы ты попала в детский дом! У меня не было выхода. Я была слишком молода, ничего не знала и не смогла найти выход из той ситуации. Прости меня, за мою неопытность, за мою слабость! – Светлана Викторовна с таким трудом это выговорила, что после сказанного, сжалась в комочек, как в ожидании приговора.