Акулов нащупал ледяную рукоять клинка и, опираясь спиной на стену, поднялся. Дикая слабость шатала его из стороны в сторону, как на палубе корабля в сильный шторм, шаг за шагом он приближался к ничего не подозревающей стрыге. С каждым толчком сердца сила покидала пальцы, и он сжал кинжал обеими руками. В любую секунду ускользающее сознание могло покинуть его, но Николай сделал последний шаг, выставил клинок перед собой и рухнул прямо на спину стрыге.
Капитан не понял, что произошло дальше. Стрыга словно ждала, когда он подберётся ближе, с силой вырвала когти из ладони Медведевой и схватила его за горло, прижав к стене рядом с лейтенантом. Тварь обладала такой силой, что могла душить их обоих сразу. Мерцающая огоньками темнота поглощала оперативника, крохами сознания он видел, как жало стрыги приближается к шее Марии, слабыми руками он тянулся к пасти монстра, чтобы помешать, но чудовищу было наплевать. Сил сопротивляться не было. Это конец.
– К-карман… – едва слышно прохрипела Медведева. – С-с-сожми… его…
Уже чуя на затылке холодное дыхание смерти, капитан сунул руку в карман, онемевшие пальцы нащупали мешочек, что дала Мария, и понял, что у него не хватит сил сжать его. Пальцы слабо сдавили оберег, на большее Акулов был не способен.
Значит, всё. Стрыга победила. Через пару мгновений он умрёт, а следом погибнет Мария Медведева, странная молодая девчонка, которую он по глупости отправил на смерть. И больше монстру никто не сможет помешать. Вся деревня погибнет.
Васюков, бабушка Анна, Шурики, все…
“Нет! – Вопил в надвигающейся темноте Николай. – Ни за что!”
Если последнее, что ему предначертано в этой жизни, это сжать непонятный комок в кармане, он сделает это.
Капитан сцепил зубы, резко выдохнул, и заставил почти мёртвые пальцы двигаться.
Из невидящих глаз катились слёзы, Акулов не чувствовал ничего, но верил, что ладонь сжимается в кулак. Звуки исчезли, даже кровь почти не стучала в ушах, словно их плотно набили ватой. Все чувства покинули его, но он продолжал всего себя отдавать борьбе. Он точно сжался в маленькую пылинку, что спустилась по осиротевшим венам в ладонь и сокращала мышцу за мышцей. Шестым чувством Николай ощутил, как мешочек хрустнул.
Зелёное пламя затопило капитана.
Мгновения не прошло, и Акулов пришёл в себя, ощутил, как сердце мощными толчками гонит по артериям горячую кровь, как сила пульсирует в руках и пламя ярости разрывает грудь. Он схватил стрыгу за руку и сжал ладонь. Брызнула кровь, захрустели кости, и кожа порвалась под натиском острых осколков. Стрыга взвыла от боли. Одна рука у неё безвольно повисла, а второй она заслонилась от капитана, и в её нечеловеческих глазах отражался первобытный ужас. Николай взял её за горло, а второй рукой поднял клинок. Стрыга била по предплечью, но раны от когтей заживали на глазах. Капитан одним стремительным ударом пронзил сердце монстра, выдернул клинок, и густая кровь толчками полилась из раны. Тварь обмякла, испустив последний горестный вздох.