Что дальше?
Мария ушла.
Я прекратил писать.
Сначала это стало трагедией, но потом я привык. Так я стал очень средним журналистом городской газеты, которая не поднималась даже до вершин издательского дна.
Я жил почти на рефлексах, ощущая пустоту, разрастающуюся в районе сердца. Эта пустота убивала всё, но мне ничего и не было нужно.
Скандал с редактором стал закономерным финалом долгой истории моих взлётов и стремительных падений. Похоже, у меня больше не было работы.
«И ничего-то у тебя нет, дружок», – опять отстранённо подумал я.
Знаменитый среди знакомых сарказм оставался при мне. Сигарета внезапно закончилась, и пальцы обожгло. Задумчиво уставившись в пустоту пачки, я на секунду забыл, что ищу.
Не ощущая ничего, не думая, я надел серую ветровку и вышел из квартиры. Основной версией моих действий стал поход за сигаретами. Но почему-то я пошёл не вниз к лифту, а на крышу высотки.
Мне было всё равно. Пустота внутри добралась до самого важного узла души, и я дошёл до края.
С неизмеримой скукой я некоторое время наблюдал за сентябрьским дождём, омывающим улицы. Я остро ощутил себя чужим здесь, чужим везде, где это только возможно. Я тот, кто всё время проходит мимо по улицам городов на чужих континентах или планетах.
Тело отозвалось дрожью на холодный порыв ветра. Он хлестнул меня каплями мороси. Достаточно было сделать шаг, и всё изменится. Навсегда.
Внезапно мощная тяжесть надавила на затылок. Я не чувствовал прикосновения, но нечто сверлило и давило прессом. Нехотя, преодолевая сопротивление уже всё решившего тела, я обернулся и увидел дверь.
Дверь стояла посередине свободного пространства крыши. За ней маячил вход на чердак дома. Я смотрел на дверь, а дверь смотрела на меня (могу поклясться, что это было именно так). Тяжесть ушла, мозг привычно переключился на новые впечатления. Глубоко внутри неуверенно закопошился парень, что так вольготно чувствовал себя в юности – любознательный наблюдатель за миром.
Обойдя дверь вокруг, коснувшись её, я убедился, что она действительно существует. Легче не стало. Капли дождя стекали по деревянным панелям неуместного объекта, а мозг отказался генерировать версии. Между мной и дверью складывались сложные отношения. Она манила и требовательно жаждала быть открытой. Но я нахально медлил, пребывал в апатии и вёл себя не по-джентльменски.