– Ты показывал их матери? – спросила Гудрун.
Гнуп покачал головой:
– Зачем? Это же ты хочешь их нанять.
– Гнуп, мне они не нравятся!
– Все семеро? – удивился Гнуп.
– Все! – твердо ответила Гудрун.
– Они хорошие воины, – укорил Гнуп. – Такие, как ты просила.
– Это я вижу. Но мне они не нужны.
– Не понимаю, – пробормотал озадаченный Гнуп. – Мне что же, отправить их назад в Роскилле?
– Именно так. И немедленно.
– Как скажешь.
Гнуп Три Пальца был не согласен, но Гудрун была здесь хозяйкой. И здесь, на земле Ульфа-ярла, ее слово было словом мужа.
– А мне объяснишь? – спросила Заря, когда Гнуп отправился в большой зал, чтобы отослать несостоявшихся наемников.
– Ты не согласна с моим решением? – Гудрун нахмурилась.
– Ты старшая, – Заря примиряюще подняла руки. – Просто скажи: почему?
– Они смотрели на меня, как волки на оленя.
– Они мужчины, а все мужчины тебя хотят, – Заря улыбнулась. – Потому так и смотрят.
– Не так, – качнула головой Гудрун. – Обычно они глядят, как пес глядит на кусок баранины в моих руках. Пес знает: это мясо мое. Не его. А эти – волки. Они не станут служить. Они будут ждать, когда можно наброситься. Поверь, я знаю такие взгляды. – Гудрун сделала знак, отгоняющий зло. – Я не удивилась бы, если бы так смотрел кто-то один. Среди воинов встречаются такие, кто не боится вообще никого и не уважает ничье право, кроме собственного. Но если так смотрят все семеро – значит, что-то случилось. Или случится.
– Что? – насторожилась Заря.
Гудрун пожала плечами:
– Откуда я знаю. Зато я знаю, что на службу я их не возьму.
– А я знаю, что мне не помешает мой лук, – сказала Заря. – И мне не нравится то, что я слышу.
Сквозь завесу мужские голоса в большом зале были хорошо слышны. И разговор там шел недобрый.
– Не выходи туда без меня, – озабоченно проговорила Заря. – Я за оружием. И людей неплохо бы…
– Уверена, Хаучик уже собирает, – сказала Гудрун. – И мне бы тоже вооружиться не помешало. Как-никак я убийца ярла и дочь берсерка…
Семеро не ушли. Двое перегородили выход, пятеро стояли напротив Гнупа. Оружия никто не доставал, но к этому шло.
Трое работниц, оказавшихся в большом зале в неподходящее время, забились в уголок и глядели на чужаков со страхом.
– А вот и ты! – сказал тот, кто был в семерке главным. – Твой человек сказал, мы тебе не по нраву. Он ошибся, верно?