Призрак улыбнулась. Спустя мгновение она очутилась у соседней стены и указала на нее Серенис.
– Здесь потайной ход для слуг. Я проведу тебя.
Насупившись, Серенис все-таки подошла к стене. Выполнила указания призрака, чтобы открыть потайную дверь, и нырнула в глубь дома.
Они спустились вниз, по узким лестницам и проходам, пропахшим деревом и пылью. Пару раз, чуть не застряв, Серенис почти пожалела, что у нее выросла грудь. Когда они выбрались в просторный коридор, где не было ни души и веяло холодом из-за большого количества камня и отсутствия в стенах согревающих кристаллов, тогда призрак замерла перед комнатой. Серенис подергала дверь – заперта.
– Ох, я и забыла, что нужны ключи.
Серенис лишь подняла бровь. Затем оперлась о дверь плечом, проверяя, насколько та крепкая. Ею давно не пользовались, дерево успело немного разрушиться и скрипело при каждом нажатии. Серенис потерла руки, разогревая кровь, и врезала кулаком по двери. Призрак с удивлением отпрыгнула.
Еще два удара, и дверь распахнулась. Серенис отряхнула руки.
– У меня много талантов, – сказала она и вошла в комнату.
Там пахло затхлым и было темно – ни одного окна или прорези в стене. Серенис оказалась где-то в подвальной части дома. Она поискала кристаллы, но вместо этого нашла старый канделябр с расплывшимися свечами. Пошарив по карманам, выудила спички и зажгла все три свечи. Тут же вздрогнула, потому что призрак оказалось рядом, и на ее молодое лицо упал зловещий желтый свет.
Призрак была немногим старше Серенис. Русоволосая, с миндалевидными глазами, округлыми чертами лица. Худобу подчеркивало легкое платье в мелкий горошек, длиною до пола, абсолютно прямое, если не считать выпуклостей груди. Девушка была в балетках, выполнявших роль тапочек. Когда шок прошел, Серенис все же рассмотрела, что призрак чем-то напоминает герцога.
– Я умерла, когда братику было шесть лет. Он был ко мне привязан и переживал, наверное, больше, чем родители. Как же мне было его жаль… Но я могла только присутствовать рядом и наблюдать, как он становится мужчиной.
Она подплыла к стене, которая почему-то была завешана тканью. Серенис поднесла канделябр ближе и разглядела позолоченную раму. Тканью была завешана картина.
– Это мое последнее творение. Едва успела его завершить.
Серенис убрала канделябр подальше, чтобы ненароком не задеть свечи, и принялась стаскивать темную ткань. Через какое-то время картина была свободна. Серенис пожалела, что здесь мало света – такие полотна, как это, надо рассматривать издалека. Сейчас же она могла видеть только кусочки жизни, запечатленной талантом художника: благоухающие цветы в углу, селянку, стирающую вещи и другую, резвящуюся в речке, птиц, перелетающих с ветки на ветку, золотистый из-за полуденного солнца город, примостившийся у подножия гор. Призрак указала на место, где оставила летящую, едва видимую подпись: «Каролина Демстель».