Крематорий выглядел мрачно. Мы прошли вдоль здания и обогнули его сзади. Идя по тропинке вдоль стены здания, где бамбуковые заросли образовали аллею, я почувствовал постепенно усиливавшийся запах влажной почвы и растений. К нему примешивался слабый характерный запах крематория, который я почувствовал в ту ночь, когда увидел призрака. Здесь был вход в зал ожидания, где выстроился ряд из неярких траурных венков. Хотя хоронили сегодня одновременно троих, венков было немного.
Деревянные двери просторного вестибюля со стеклянными стенами были широко распахнуты. Прямо напротив входа в глубине помещения был виден покрытый белой тканью алтарь, на котором стояли три гроба, белые цветы и три портрета покойных. Я заметил, что стекло в одной из дверей было разбито. Это производило неприятное впечатление. Как же так – разбитое стекло в помещении, где предстояла торжественная церемония похорон?
В зале ожидания крематория, который оформили для проведения церемонии, был темный, грубый цементный пол. Когда наша группа из «Рюгатэя» вошла в комнату и стала здороваться с пришедшими до нас гостями, возникла какая-то странная атмосфера, которую я отчетливо помню до сих пор. Собственно, раньше нас пришли только трое полицейских из префектуры Окаяма, а также господин и госпожа Инубо. Они, стоя с серьезными лицами, разговаривали с человеком в серой одежде, похожим на служащего крематория. Потом я заметил и уже хорошо нам знакомых судебно-медицинских экспертов, которые, приседая и снова вставая, над чем-то работали. Машина, которую я заметил на стоянке, видимо, принадлежала им.
Когда мы с Сакаидэ поклонились, приближаясь к стоящим в кружок и о чем-то разговаривающим Фукуи и компании, детективы быстро опустили головы, отвернулись от нас и поспешили наружу. Я почувствовал некоторую неловкость, вызванную таким их поведением, и хотел спросить Танаку, чем оно вызвано, но он тоже, не взглянув на меня, молча последовал за своими начальниками.
– Что случилось? – спросил Сакаидэ, положив руку на плечо Кадзуо Инубо, который выглядел ошеломленным.
– Да вот, – сказал Кадзуо, как будто наконец пришел в себя.
– В чем дело? Что-то случилось?
– Нет, я ничего не могу с собой поделать, – сказал Инубо.
С выражением глубокого недоумения он оглядывался вокруг. Я понял, что он с волнением наблюдает за судебно-медицинскими экспертами, которые уже некоторое время спокойно и усердно работали. Мне показалось странным такое внимание Кадзуо к их работе.