– Убери его, – садясь в кресло и прикрыв глаза, сказала Ирма.
Я взяла ведро с цветами и, пока Святослав не стал перечить, вынесла его на балкон.
– Святослав, помоги мне откупорить бутылку вина, – донёсся из кухни голос отца. Святослав вышел из залы, Варька побежала за ним. Я села возле Ирмы на локоток кресла, взяла её за руку. Она не реагировала и, закрыв глаза, осталась неподвижной.
– Отдыхай, мы пока стол накроем.
Я вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь и оставив Ирму одну.
3.
– Ну, ты же сама во всём виновата?!
– Ты обещал, что такого больше не будет.
Я открыла дверь в залу. Ирма по-прежнему сидела в кресле, низко отпустив правую руку, а левая, вся в бинтах, висела в платке. Святослав сидел перед ней на коленях. Такая картина, по идее, должна была порадовать меня, но вдруг возникшая тишина поразила меня как гром с молнией. О чём они говорили? В чем именно виновата Ирма? Почему Святослав обещал ей, что такого больше не будет? И что именно «такое» произошло?
Почему-то мне казалось, что я услышала что-то ужасное, страшное, как будто передо мной открыли маленькую часть неведомой мне информации, тайны.
– Мама зовёт всех к столу.
Я вышла из комнаты в полном недоумении. Недоговорённость, которая царила в нашем доме, начинала меня раздражать. Что такого знают все, о чём мне не ведомо?
Стол ломился от яств, мама порхала вокруг нас, стараясь угодить каждому и предлагая всё новые и новые вкуснющие блюда. Лица моих родных сияли счастьем, как и хрусталь на столе. Один за другим сменялись тосты, которые всё больше желали нашей семье процветания. Под конец праздничного обеда папа достал саксофон и, в честь возвращения дочери из больницы, сыграл одно из своих новых произведений. Моя родня была весела, то ли от выпитого вина, то ли от той обстановки умиротворения, которая царила в этот раз над нашими головами.