Посреди палаты на кровати, под белой простынею, лежала моя сестра, Ирма. Она, которая от природы была очень красива, похожая на маму, сейчас была настолько бледна, что мне стало страшно. Такой я её никогда не видела. Сестра сейчас очень похудела, щёки впали, веки даже не подёргивались от сна. Тёмные кудрявые волосы, не очень длинные, были разбросаны по подушке. Я села на стул рядом с ней и стала поправлять её локоны, собирая их вокруг лица. Так казалось аккуратнее.
Я давно не видела сестру. Так вышло, что место моей учебы находится от родительского дома на расстоянии нескольких сот километров. Но я старалась быть в курсе дел родителей и Ирмы. Но чувствовалось, что что-то я всё-таки пропустила.
Ирма старше меня на четыре года. Всё детство мы были вместе. Потом она уехала учиться и приезжала по выходным, привозив мне всевозможные гостинцы, которых в то время в нашем маленьком городке невозможно было достать. Её приезды были для меня праздником. Да и родители всегда устраивали праздничный ужин в честь приезда старшей дочери. В то время я ещё училась в школе.
Когда я уже была в выпускном классе, Ирма вернулась и устроилась на работу. Но наши отношения утратили уже ту детскую непосредственность. С кого я должна была брать пример? Конечно, со старшей сестры. Но… Но мы были настолько разными, что ни её окружение, ни её саму я уже в том самом виде воспринимать не могла. Подростковый критицизм сделал своё дело. Мы ругались со страшной силой, дело доходило и до драк. Родителям старались ничего не говорить, чтоб не печалить их, но всё равно мама стала замечать, что между нами уже не было прежней привязанности. Так как Ирма была старше, беседы мама всегда начинала с неё. А мне уже доставались обвинения в непонимании, критичности и жёсткости. Не могла мать понять, что тот волшебный образ старшей сестры, который я хранила в своём сердце, ничего общего не имеет с этой нервной, своевольной девушкой, которая сейчас живёт со мной в одной комнате.
Папа любил нас той безграничной любовью, которая свойственна только творческим личностям и все наши споры считал мелочами. Но именно с отцом я чувствовала себя совершенно спокойно. Мы с ним редко говорили о моих взаимоотношениях с сестрой, но когда разговор нечаянно переходил в эту жизненную грань, он старался поддерживать меня, не обвинял, не старался изменить, просто давал возможность выговориться. И я это ценила. Думаю, что Ирма тоже знала, кому можно поплакаться в жилетку.