Полёт прошёл, как всегда, гладко. Место у иллюминатора было моим. Даже шея немного затекала, так я хотела ничего не пропустить все три с половиной часа полёта. Сделала фотографии и видео земли сверху.
Когда на видео зафиксировалось объявление о том, что мы снижаемся для посадки в аэропорту Ларнаки, я прекратила съёмку и убрала телефон. В предвкушении приятного отдыха засобиралась совершить со всеми посадку. Благо я не пилот, от меня требовалось малое: сидеть пристёгнутой с выпрямленным креслом. Обожаю моменты взлёта и посадки. Говорят, это самые опасные моменты полёта. Они захватывают дух.
Ещё в самолёте я поняла, что стоит переодеться. Хоть в Москве тоже был май, всё же на Кипре куда теплее. Всё. Можно выходить искать трансфер. Автоматические двери открылись, и меня ударила волна жара. А солнце ослепило на несколько секунд. Когда глаза привыкли к яркому свету, я приступила к изучению табличек. Нашла нужную маршрутку и подошла к ней. Внутри был только шофёр, который явно думал, что он водитель не маршрутки, а мини-автобуса, например. В целом это неважно, ведь я долетела хорошо. Смущало только то, что водитель плохо говорил по-русски, а я с трудом изъяснялась по-английски. Мы оба на ломаном английском решили, что всё верно, ошибки нет, стали ждать остальных. Дождались семейную пару из Ярославля. Было немного странно, что они ехали в другой отель, казалось, я села не туда, хоть всё триста раз перепроверила. Ладно. Хорошо, что они направлялись в тот же город, что и я. В Пафос.
Оставив навсегда кусок своего сердца в Крыму, я зачем-то подсознательно стала сравнивать Кипр с Крымом. Так, я заметила, что флора Кипра намного скуднее, ландшафт скучнее. Всё, что они называют «зелено», мы называем чуть ли не пустыней. Степью. Только вместо бескрайних полей, к которым мы привыкли и не видим в них ничего особенного, каждый «вкусный» клочок земли занят постройками и дорогами. Такие же, как в нашей степи, редкие деревья не растут в ряд, а разбросаны. Высажены в ряд, вдоль дороги, только кусты роз и ещё каких-то растений, я не знаю их названия. Не только названия каких-то кустов я не знала, но и некоторые деревья видела впервые. Точнее, один вид, который я назвала «фиолетовое дерево». То были серо-бежевые стволы и фиолетовые листья. Меня эти деревья покорили, они показались невероятно красивыми. Есть странность в европейцах, если можно киприотов назвать европейцами. Но всё же киприоты, как и западный мир, неправильно понимают слово «толерантность». Так вот, странность заключается в том, что они не стараются тебе что-то рассказать и тем самым расширить твой кругозор и обогатить твои знания. Это я к тому, что когда я говорила об этом чудо-дереве, мне не пытались рассказать о нём что-то или хотя бы сказать, как оно называется. Они просто давали мне быть собой и выражать свои мысли так, как мне заблагорассудится, совсем не понимая, что я призываю их поделиться своими знаниями об этом растении. Думаю, слово «обогатить» эти люди тоже понимают по-своему. Они почему-то думают, что это слово относится к деньгам, но совсем не видят сути этого слова. Его корень – Бог. Может, это потому, что этимология данного слова у них другая. То есть исходя из языка формируется мировоззрение. Мы слышим этот код и понимаем, порой не задумываясь, что нужно сделать. Обогатить. Привнести знания о мире. Его части. О чём-то живом или не живом. Позволить вспомнить: всё, что нас окружает, есть Бог. Это критически отличительная черта славянского народа. В языках славянского народа всегда заложен некий смысл, посыл, код, знание, мудрость. Ах, как хочется вспомнить, понять и осмыслить каждое, к примеру, русское слово и изъясняться кратко, но ёмко. Мудро, справедливо, божественно. Стоит ли говорить, что на осуществление такой мечты уйдёт не одна жизнь!